Полночный прилив. Стивен Эриксон

и служителей на пристани внизу.

      – Это имя я слышал, но не помню, в чем его преступление. Ублала – вон тот?

      Он показал на возвышающуюся над всеми фигуру в плаще.

      – Да. Тартенал-полукровка. Так что ему добавили двести доксов к штрафу.

      – И что же он сделал?

      – Лучше спросить – чего не сделал? Три убийства, уничтожение имущества, нападение, похищение, сквернословие, мошенничество, невыплата долга и публичное мочеиспускание. И все за один вечер.

      – Скандал в ссудной кассе Урума?

      Преступник сбросил плащ и остался в одной набедренной повязке. Его гладкая кожа была исполосована кнутом. Мышцы казались огромными.

      – Именно так.

      – И сколько же на него повесят?

      – Четыре тысячи триста.

      Брис увидел, как на спину мужчине вешают громадный прочный мешок.

      – Странник спаси, он же ни гребка не сделает!

      – Никто и не спорит, – сказал Герун. – Ставят на бульки, барахтанье и исчезновение. Ни гребков, ни выныриваний.

      – А выплаты?

      – Семьдесят к одному.

      Брис нахмурился. Это может означать только одно.

      – Вы уверены, что ему удастся!

      На его восклицание начали оборачиваться, шум разговоров усиливался.

      Герун склонился над перилами и шумно выдохнул сквозь зубы – вышел печально известный присвист.

      – Обычно полукровки тартеналов наследуют худшие качества, – тихо пробормотал он с улыбкой. – Но не Ублала Панг.

      Над толпой, забившей мостки и ярусы, и с другого берега взвился рев. Охранники повели преступника по пристани. Ублала горбился, сгибаясь под тяжестью мешка. У самой воды он отпихнул стражников и повернулся.

      Стянул набедренную повязку. И выпустил высокую струю мочи.

      Где-то запричитала женщина.

      – Это тело не пропадет, – благоговейно сказал один торговец, – подберут на Водоворотах. Я слышал, есть хирурги, которые могут…

      – Ну, уж ты бы точно и пикс заплатил, Инчерс! – хмыкнул его спутник.

      – Мне не требуется, Хулбат, за собой следи! Я просто сказал…

      – А десять тысяч женщин просто мечтают!

      Внезапно наступила тишина – Ублала Панг повернулся к каналу.

      И вошел в воду. По бедра. По грудь. По плечи.

      Через миг его голова исчезла в мутной воде.

      Он не барахтался, не молотил руками. Те, кто ставил на исчезновение, заулюлюкали. Толпа расступилась, игроки наседали на букмекеров.

      – Брис Беддикт, какова тут ширина?

      – Сотня шагов.

      Собеседники стояли, опираясь на перила. Через мгновение Брис вопросительно посмотрел на финадда. Герун кивком указал на пристань.

      – Следите за веревкой, приятель.

      У страховочной веревки царило непонятное оживление, и Брис увидел – как и все остальные, судя по шуму голосов, – что веревка еще движется.

      – Он идет по дну!

      Брис не мог отвести глаза от веревки, которая продолжала раскручиваться.