Полночный прилив. Стивен Эриксон

Трулла Сэнгара вдруг распахнулись. Из леса вышла фигура.

      Фигура шагнула вперед. Губы в черной крови. Бледная в слабом свете луны кожа, грязная и будто покрытая плесенью. Пустые ножны из полированного дерева справа и слева на поясе. Остатки доспехов. Высокая, но с поникшими плечами.

      Глаза как гаснущие угольки.

      – Ага, – пробормотал призрак, глядя на кучу листьев. – И что у нас здесь?

      Он говорил на языке ночи, родственном языку эдур.

      Дрожащий Трулл заставил себя шагнуть вперед, ухватив копье двумя руками и выставив острие над трупом.

      – Он не для тебя. – Горло внезапно сдавило.

      Глаза на мгновение вспыхнули, когда бледный призрак взглянул на Трулла.

      – Тисте эдур, ты знаешь меня?

      – Призрак тьмы, – кивнул Трулл. – Предатель.

      Желто-черная улыбка.

      Трулл вздрогнул, – призрак сделал еще шаг и пригнулся с другой стороны кучи листьев.

      – Прочь отсюда, дух!

      – А иначе что ты сделаешь?

      – Подниму тревогу.

      – Как? Ты теперь можешь только шептать. Горло перехватило. Даже дышать трудно. Это предательство так давит на тебя, эдур? Неважно. Я много путешествовал, и мне не нужны доспехи этого воина. – Призрак выпрямился. – Отступи, если хочешь дышать.

      Трулл не тронулся с места. Воздух с шипением протискивался в сдавленное горло, руки и ноги слабели.

      – Да, трусость никогда не значилась среди пороков эдур. Ладно, как знаешь.

      Призрак повернулся и направился в лес.

      Трулл с облегчением набрал полные легкие воздуха, потом еще. Голова кружилась.

      – Погоди!

      Предатель остановился и снова повернулся лицом.

      – Такого никогда не было. Пост…

      – Интересовал только голодных подземных духов, – кивнул Предатель. – Или даже еще печальнее: духов выкорчеванных черных деревьев, впивающихся в плоть, чтобы… ну, что они сделают? Ничего, как и при жизни. В мире есть мириады сил, тисте эдур, и большинство из них слабы.

      – Отец Тень заключил тебя…

      – Да, там я и остаюсь. – Снова жуткая улыбка. – Если только не сплю. Неохотный подарок Матери Тьмы, напоминание о том, что она не забывает. Напоминание о том, что и я не должен забывать.

      – Это не сон, – сказал Трулл.

      – Они были разбиты, – сказал Предатель. – Давно. Осколки рассыпались по полю битвы. Кому они нужны? Разбитые осколки не воссоединить. Но теперь они складываются сами по себе. Вот мне интересно: что он сделал с ними?

      Фигура исчезла среди деревьев.

      – Это, – прошептал Трулл, – не сон.

      Удинаас открыл глаза. Вонь обожженного трупа ощущалась в носу и во рту, застряла в горле. Над ним нависал низкий косой потолок – грубая черная кора и желтоватые трещины. Он неподвижно лежал под одеялом.

      Уже близок рассвет?

      Он ничего не слышал – никаких голосов из соседних каморок. Впрочем, часы перед восходом луны – тихие. Как и часы, когда все спят. С утра ему опять чинить сети. И вить канаты.

      Возможно, это правда