Полночный прилив. Стивен Эриксон

Последний раз – шесть лет назад.

      – У нее безупречная репутация, – сказал Брис.

      – Да. Хотя она не слепая. И, говорят, не глупая.

      – Полагаю, первый евнух, таковы почти все аквиторы.

      – Именно. Ну спасибо, что уделили мне время, финадд. И вот еще, – добавил он, медленно поднимаясь в знак того, что аудиенция окончена, – каково вам в роли королевского поборника?

      – О, отлично, первый евнух.

      – Не слишком тяжкое бремя для молодого и сильного человека?

      – Не сказал бы, чтобы совсем легкое.

      – Не синекура, но по плечу.

      – Вполне точное определение.

      – Вы честный человек, Брис. Как один из советников короля я доволен своим выбором.

      Но счел нужным напомнить. Зачем?

      – Я по-прежнему польщен, первый евнух, доверием короля – и, конечно, вашим.

      – Не буду дольше вас задерживать, финадд.

      Брис поклонился и вышел из кабинета.

      Он немного тосковал о старых днях, когда служил простым офицером дворцовой Гвардии. Тогда у него не было политического веса, и короля он видел только издали – Брис и его сослуживцы стояли по стойке «смирно» вдоль стены во время официальных аудиенций и приемов. Шагая по коридору, Брис снова подумал, что первый евнух вызвал его из-за родственника, а не из-за того, что он королевский поборник.

      Халл Беддикт. Как неугомонный дух, привидение, обреченное навещать его, где бы он ни был, что бы ни делал. Брис помнил старшего брата в сверкающем одеянии посланника, с королевским жезлом на поясе. Последнее и застрявшее в памяти видение впечатлительного мальчишки. Картина застыла во времени, появляясь в снах или воспоминаниях. Живописная картина. Братья – мужчина и мальчишка, оба надломленные и пожелтевшие под налетом пыли. И он словно со стороны видит распахнутые от восхищения глаза и тоже смотрит вверх, а потом опускает взгляд, недовольный однообразным солдатским восхищением.

      Наивность – оружие славы. Обоюдоострое.

      Он сказал Нифадасу, что не понимает Халла. Но он понимает. Слишком хорошо.

      Он понимал и Тегола, хотя, возможно, меньше. Наградой за безмерное богатство стал холод; только дикая жажда богатства дышала жаром. И эта истина принадлежала миру летери – хрупкая трещина в сердце золотого меча. Тегол бросился на этот меч и, похоже, с удовольствием истекал кровью. Напрасно он искал какое-то последнее послание в смерти; никто не посмотрит в его сторону, когда день настанет. Никто не посмеет. Наверное, поэтому он и улыбается.

      Его братья достигли вершины давным-давно – слишком рано, как оказалось, – и теперь скользили своей дорогой к увяданию и смерти. А что же я? Меня назвали королевским поборником. Я лучший фехтовальщик королевства. Я достиг вершины. Дальше можно не продолжать.

      На развилке он повернул направо. В десяти шагах из боковой двери в коридор брызнул свет, и послышался голос:

      – Финадд! Скорее заходите!

      Брис усмехнулся про себя и зашел. Сделал три шага по наполненной пряными запахами комнате с низким потолком. Множество источников света