Победитель последних времен. Лев Котюков

от избытка праздничного времени, то ли от самих себя, в конце концов. И я вдруг вспомнил своего друга.

      – Слушай, сделай одолжение, позвони Цейхановичу! Поздравь его с праздником и… признайся ему в любви!.. – ошарашил я неожиданной просьбой гостью.

      – Да на хрена мне сдался этот придурок, чтоб я ещё в любви признавалась! Я-то и тебя в упор не вижу, потому что ты – сволочь по женской части! А уж ему-то!.. – с места в карьер озлилась моя подруга.

      – Да ради хохмы! Чтоб у него совсем крыша поехала… Ну прошу! Я хоть и сволочь, но признаюсь тебе потом кое в чём…

      – В сокрытии доходов…

      – Не только… – многообещающе ухмыльнулся я.

      – Ну ладно уж, с вами, мужиками, не соскучишься… – кое-как согласилась Интеллигентка, видимо, всерьёз понадеявшись на мою мужскую признательность.

      Я набрал номер телефона Цейхановича.

      Моя подруга очень мило поздравила великого брехуна со светлым маем, посетовала на одиночество – и капризно вопросила под конец:

      – Когда же вы пригласите меня с подругами на дачу? А можно и без подруг… Ха-ха-ха!!!

      – Да вот, да надо как-то… Как растеплится, как подсохнет… Вот после ремонта… – растерянно забормотал Цейханович, а я, усиленно внимая его лепету, воочию представил витающие, блудливые глазки своего дружка-забулдыги и полчища тараканов воображения, осатанело суетящихся в его вконец перегревшихся мозгах.

      – Ну, ждите с проверкой, когда после ремонта у вас краска под носом подсохнет! – величественно посулила напослед дама из налоговой полиции.

      Вздохнула, посмотрела на меня почему-то почти с разочарованием и грустно заключила:

      – Ну и слабаки пошли мужики! Я ему напрямик: готовь дачу! А он: растеплится-рассоплится… Тьфу вас! Чтоб вы все сами начисто усохли! Иуды!

      – Но-но, милочка! Прошу без антисемитизма! – жёстко урезонил я гостью и отчего-то вдруг вспомнил Достоевского и его знаменитую «Легенду о великом инквизиторе».

      «Почему в сей «Легенде» Христос, уходя навсегда, целует перед вечным прощанием великого инквизитора? Кому Он даёт знак? Ведь поцелуй Иуды в саду Гефсиманском был знаком для врагов Христа.

      Ай да Фёдор Михайлович! Что он хотел этим сказать? И спросить не у кого, даже у Цейхановича. А Фёдор Михайлович, эх, как далече, хотя как бы и рядом…»

      Такие вот вздорные мысли иногда возникают после свиданий с интеллигентными дамами. И с неинтеллигентными тоже. Но, слава Богу, не часто, несмотря на весьма интенсивный график встреч.

      Минут через двадцать после ухода гостьи зазвонил телефон, и Цейханович запыхивающимся голосом, будто только что с велосипеда упал (видать, уже успел обзвонить кое-кого), затараторил:

      – Ты эту из налоговой помнишь?.. Ну, Интеллигентку, которая пивом заправляла. У которой ты всё в долг заправлялся… Ну вот! Только что звонила: в любви объяснялась!.. На дачу ко мне набивается! Чего ей от меня надо, это ж ты её должник?!

      – И это ты, покоритель бабских сердец, спрашиваешь, чего ей от тебя