Челяберкет. Акын Тимиров

позже прозвали Хасана уличные торговцы. С тех пор это прозвище к нему и прилипло.

      Он часто появлялся в торговом дворе, прогуливаясь со своими дружками. То и дело заходил в художественную лавку. Кривил губы в улыбке, наклонялся над Амалией и проговаривал: «Всё равно рано или поздно ты будешь моей, синичка…»

      Амалия побаивалась здоровенного, высокого, кареглазого, богато одетого юношу. Она отмалчивалась на его реплики, отводила глаза, хмурилась.

      – Вот такая мне и нужна, – говорил Хасан, – ну прямо шамаханская царица!

      Нехотя уходил он, окликаемый друзьями, во дворы, где высилась соборная мечеть и откуда доносился голос призывающего на пятничную молитву муэдзина.

      На смену им по воскресным дням появлялись на улице Уфимской молодые ребята из близлежащего поселка железнодорожников, работающие в локомотивном депо и железнодорожных мастерских. Они дружной ватагой пересекали торговую улицу, прикупая что-нибудь из безделушек для своих подруг. Среди них выделялся явный вожак Антон. Чуть выше среднего роста, крепко сбитый паренек. Подойдя к лавке, он по-дружески кивал Фаизу, высыпая из огромных клешней семечки.

      – Здравствуй, Амалька, – обворожительно скалился он белозубым ртом. Его серые глаза пробегали по всему телу Амалии, от чего она невольно съеживалась. Король заводских районов – всё, что смогла уловить она в смелом поведении белобрысого парня.

      – А ну, продай мне вон ту свистульку, – протянул он монету Фаизу, – буду свистеть по путям железной дороги. Значит, это ты уронила Хасана при всех? – проскрипел он Амалии по-пацански. – Не испугалась! А ты не ссы, мальчонка, скоро наша власть наступит. Красная Армия уже на подступах к городу. Слышите, наверное, по ночам канонады, это наши их бьют. Разобьем их, тады посмотрим, кто будет хозяин. Мы будем жить как сможем, они будут жить, как мы захотим, дайте только власть в наши руки. Совет рабочих и крестьян уразумеет, шо с баями делать. Лично я бы их вот этой рукой! – сжав свою клешню, со свистом рубанул он, словно шашкой, по воздуху.

      – Ленин, слышишь, что сказал? – спросил Антон девушку и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Есть один выход – путь к обществу без классов, нет бедных и богатых, все равны, каждому по потребностям. Здорово, да? Амалька, заживём! – блеснули его глаза. – Вся власть – рабочим и крестьянам, заводы и фабрики – достояние народа.

      – А с Хасаном что будем делать? – усмехнулась Амалия.

      – С Хасаном? – растерялся Антон, но, подумав, заключил: – Как со всеми, перевоспитывать будем.

      – А если не получится? – расхохоталась девушка.

      Тогда, разозлившись, Антон ответил:

      – Он классовый враг, а с классовым врагом у нас разговор короткий, – задергал он желваками, блеск его глаз сменился тяжелым, непроницаемым взглядом.

      «Всё, дальше его не надо доставать…» – оценила ситуацию Амалия и, как бы невзначай, сказала:

      – А я тебя помню