Дом с привидением. Андрей Михайлович Глущук

и садится на западе? Это от меня не зависит. Спросите у солнца.

      – Хорошо. Я разберусь. – Директор и сама не знает: угрожает она или пытается помириться.

      Лето…

      – Давай искать квартиру. Не хочу жить в общежитии. – Моя Женщина полулежит в кресле на балконе. Она уже остыла от скандала до такой степени, что готова подогреть себя под лучами солнца.

      – Давай. – эта тема последнюю неделю звучит с периодичностью один раз в четыре часа. Я не считаю Мой Дом общежитием. Здесь все трещинки на потолке знакомы. Они неоднократно заделывались во время многочисленных ремонтов, но всякий раз возвращались в том же виде и на том же месте. Иногда мне кажется, что за те тридцать лет, что я прожил в этих стенах, мы сроднились. Я привык к ним, они – ко мне. Они маскируются слоями новой краски, кремами шпатлевки, урбанистическим макияжем пыли и копоти. Я меняю одежду, теряю волосы и вообще неспешно старею, но, несмотря на постоянные изменения, мы находим друг друга и узнаем, чтобы с нами не происходило. Я не хочу уезжать из этого дома. Именно поэтому не спорю. Согласитесь: искать квартиру и уехать – разные действия. Искать – это процесс, при умном подходе способный занять годы. Переезд – конкретное действие в конкретные сроки.

      – Давай, – еще раз повторяю я и сразу меню тему, – Слушай, девушка, а ты не пробовала загорать на пляже?

      – Сначала нужно загореть, а потом на пляж.

      – Угу.

      – Что, угу? – она лежит с закрытыми глазами. Утренний, но уже жаркий ветер, скользит по ее нежной коже. Я завидую ветру: мне Женщина может сказать «да», а может бросить: «Отстань». Ветер делает с ней все, что хочет. Одинокий, не выбритый волосок, выглядывает из под узкого треугольника плавок. Я присаживаюсь перед Женщиной на корточки и начинаю гладить ее подтянутые упругие бедра.

      – Я не говорил, что ты переворачиваешь мои представления о жизни?

      Моя женщин не ввязывается в философские споры, не поддается на провокации. Она ждет. А может быть дремлет.

      – Всегда считал, что люди идут на пляж загорать.

      Она открывает глаза. Черные зрачки в обрамлении изумрудной радужки чуть светятся мягкой иронией. Но в голосе звучит раздражение:

      – Все вокруг черные, а я приду вот такая и буду на пляже одна белая. – Моя Женщина становится чужой. Она небрежно отталкивает мои руки, – Солнце заслоняешь.

      – Партия проиграна!

      – Ты о чем? – теперь и в глубине зрачков появляется тень недовольства.

      – Белая королева в окружении черных фигур. Партия проиграна…

      – Дурак.

      – Хорошо, пойдем на пляж в Рощу. Там никого знакомых нет, а что думают чужие – какая разница.

      – Разговаривай с ребенком.

      – Как прикажете, королева, – выдвигаюсь с балкона спиной вперед, дверь с легким стуком поддается давлению пятой точки. Моя женщина закрывает глаза и отдается горячим ласкам ветра.

      – Эй, красотка, пойдем на пляж?

      – Нет! –