Зеркальный вор. Мартин Сэй

надписью – очередная карикатура Деймона. Кёртис, выпучив глаза, с ужасом глядит на огромный секундомер в своей левой руке, в то же время остервенело мастурбируя правой. Зрачок его левого глаза гротескно скошен. Огромный, извергающий семя пенис нарисован с особым тщанием и густо заштрихован.

      Кёртис спускает клочки послания в унитаз уже перед выходом из номера.

      10

      Когда он залезает в такси, там по радио звучит джаз – «Invisible» с первого альбома Орнетта, – и это помогает Кёртису расслабиться. Когда они поворачивают вправо со Стрипа, он садится вполоборота и вытягивает ноги по диагонали; в кабине пахнет сигаретами и мятой.

      За рулем сидит араб лет шестидесяти, с гипсово-белой шевелюрой. Ведет машину спокойно и аккуратно. От него исходит уверенность, которой Кёртис невольно завидует. В карточке на прозрачной перегородке указано его имя – Саад, – а фамилию Кёртис не может прочесть без усилия, каковое ему предпринимать не хочется.

      – Как идут дела? – спрашивает таксист.

      – Пока неважно. Повсюду в пролете, – уже привычно отвечает Кёртис.

      Таксист обвиняюще тычет пальцем в сторону «Миража» слева по ходу движения.

      – Тогда вы поступаете правильно, покидая Стрип, – говорит он. – Очень разумный ход.

      – Неужели?

      – Именно так. Всегда полезно прошвырнуться по округе. Люди все время говорят о себе: «Ах, какой я везучий!» или «Ох, как мне не везет!» – но у каждого казино тоже есть свое везенье. Люди об этом забывают. Если у казино везучий день – типа крупье идет карта как по заказу, – вам надо перебраться в другое место. Глупцом будет тот, кто этого не сделает.

      – Очень верное наблюдение.

      На Индастриал-роуд светофор горит красным. Через перекресток катят чартерные автобусы. Орнетта Коулмана в эфире сменяет Арт Пеппер. Кёртис снова задерживает взгляд на карточке водителя.

      – Вас зовут Саад? – спрашивает он.

      – Да, Саад. Это мое имя.

      – Вы мусульманин, Саад?

      Водитель бросает на него жесткий взгляд через зеркало заднего вида; от прищуренных глаз расходятся глубокие морщины.

      – Почему вы меня об этом спрашиваете, друг мой? – говорит он. – Может, вы из министерства внутренней безопасности? Думаете, я хочу взорвать одно из ваших казино, въехав туда на своем такси?

      – Нет-нет. Дело в том, что мой отец – мусульманин. И он решительно не желает приезжать в этот город.

      – А, понимаю. Ислам запрещает азартные игры.

      Саад щелкает поворотником и выруливает на автостраду, уходящую в северном направлении.

      – Я мусульманин, – говорит Саад, – но иногда я играю в рулетку. И еще иногда в видеопокер. Порой люблю пропустить бокал вина. Я не так часто совершаю молитвы, как следовало бы. Так что мусульманин из меня не самый лучший, это да. Вы сказали, ваш отец тоже мусульманин?

      – Верно.

      – Как Малькольм Икс?

      – Да, типа того.

      – Или Мохаммед Али? Карим Абдул-Джабар?

      – Скорее,