Под кроной памяти. Юлия Соловьева

поможет мне удержаться, вот так…

      – А я… а я не знаю, люблю ли я его, – неуверенно проговорил Велибор, – я его никогда не ощущал до конца. В Пржно, где я родился, его было так много, что я к нему привык. Я жду особенного заката, моего…

      – Можешь не сомневаться, что любишь, – я взмахнул рукой, – эта любовь была заложена в тебе в самую первую секунду, как возник ты сам, вот так…

      – Может быть, и так.

      Гора казалась огромным, крепко спящим чудовищем, сон которого невозможно потревожить. Чудовищем, что охраняет солнечный свет от людского равнодушия.

      На небе было ярко и безоблачно; временами то там, то здесь проносились дружные шумные стайки вечерних птиц. В какой-то момент Велибору показалось, что он теряет самоидентичность, сливаясь со всеми людьми мира, живущими сейчас, почившими много веков назад и еще не родившимися.

      Велибор неотрывно смотрел на мой силуэт, он пребывал в ожидании.

      – Всю свою жизнь я стараюсь избегать пустых помыслов, не подкрепленных ничем, кроме веры, – замысловато сказал я. – Но сегодня я решил поступиться этой идеей и, толкаемый своею верой, пришел сюда, вот так…

      Велибор потер затекшую шею и понял, что уже давно сидит вполоборота ко мне. Тогда он поднялся и повернулся в сторону заката.

      – А во что вы верили?

      – Верил я, что встречу человека, который поспособствует скорейшему решению одного вопроса, который уже давно мучает меня.

      – И вы его встретили?

      – И я имею честь говорить с ним в данную минуту, вот так, – бодро сказал я.

      – Вот как, – удивленно повторил Велибор. – А что за вопрос вас так мучает?

      Я развел руки в стороны и некоторое время стоял так.

      – Ты, конечно, проходил мимо летней сцены?

      – Еще бы, и не раз. Я не только проходил, но и останавливался возле нее, чтобы посмотреть на лес в ее монументальном присутствии.

      – Монументальном присутствии… Эта сцена давно молчит, и я хотел бы немного оживить ее!

      Велибор не знал, что ему ответить, поэтому терпеливо ждал, когда я продолжу свое повествование.

      – Ты только представь, – маслено сказал я, – софиты, прожекторы, занавес, кулисы, декорации! Вот так… И так много людей собралось, что перед сценой на траве в качестве дополнительных сидений пришлось расставить всевозможные стулья, кресла, лавочки, табуреты. В кронах деревьев прячутся колонки, из которых льется прекрасная музыка! А может быть, даже не из колонок льется музыка, а творит ее целый оркестр: скрипачи, трубачи, пианисты!

      Велибор слушал с восхищением, он посмотрел вдаль, пытался угадать там очертания летней сцены, чтобы глубже погрузиться в мою фантазию.

      – Я нашел нескольких прекрасных актеров, – продолжал я, – но у меня нет пьесы! Я не хочу ставить то, что уже было поставлено. Мне нужна новая, никем не тронутая суть! Мне нужны новые герои, новые слова, новые истины!

      – Вы хотите, чтобы я написал вам пьесу? – неуверенно спросил Велибор.

      – Еще