Повитель. Анатолий Степанович Иванов

работу, сложил инструменты в кожаную, как и у цыгана, сумку, бросил ее в телегу. Получив деньги за работу, потоптался возле старосты, потом вздохнул:

      – Эхма! Как говорится: не пить, не гулять – куды деньги девать! Верно гуторю? А теперича, если увидишь бутылку в лавке, то с постным маслом, а либо со снадобьем от поноса…

      – Ишь ты, – ухмыльнулся Зеркалов. – Запрокинуть, что ль, охота?

      – Оно не то чтоб охота, а… для безвредности. Вишь, с чем валандаться нашему брату приходится…

      – Ну, спроси там у кого-нибудь… – махнул рукой вдоль улицы Гордей, хотел пояснить: «У Бородина, мол…», но вовремя опомнился: «Ведь он, староста, должен зорко следить, не варит ли кто самогон в деревне», – и строго взглянул на коновала: – Ну, ну, у нас днем с огнем не найдешь самогонки… Я строго насчет этого…

      Увидев подходившего к ним зажиточного мужика Демьяна Сухова, староста поспешно ушел в дом.

      – Заворачивай-ка, мил человек, ко мне на двор, – сказал коновалу Сухов. И, щелкнув себя пальцем по горлу, прибавил: – А насчет этого – врет староста. Можно найти… Я укажу тебе адресок.

      Когда коновал кончил работу и у Сухова, тот сказал ему, опять щелкнув пальцем по шее.

      – К Петру Бородину ступай. Во-он домишко, на том конце улицы, возле избы Бутылкиных…

      – Это который Бутылкин? Не тот ли, у которого я утресь коней лечил? Сынишка еще у него, Ванюшкой звать?..

      – Он, он… Один у нас в селе Бутылкин.

      – Тогда знаю, знаю, – закивал головой коновал. – Пацан вертелся все у моих ног, денег выклянчивал. Ох и въедливый!.. Ну, прощай пока, добрый человек.

      – Прощай, прощай… – ответил Сухов, закрывая ворота за коновалом.

      Через несколько минут одноногий старичонка остановил лошадь возле Бородиных, зашел в избу и спросил, нет ли чего для сугрева.

      Петр, притащив бутылку, осторожно поинтересовался о прежнем коновале. Старик ответил ему примерно то же, что и Зеркалову.

      – Вот ведь жизнь-то… – сказал зачем-то Бородин и прибавил: – Я к тому, что заезжал, бывало, ко мне цыганишка-то…

      – Ну и ляд с ним, – отозвался пьяный уже коновал. – А теперича я вот заезжать буду…

      На этом и забыли в Локтях про старого цыгана. Был, да сплыл…

      Глава вторая

      1

      Петр Бородин месяца полтора никому не показывал, что водятся у него деньжонки, медлил из осторожности. А в начале зимы, когда на твердую, как кость, землю посыпались первые снежинки, неожиданно пришел к Лопатину, который когда-то отказался продать ему водки, и сказал:

      – Вот что, Лексей Ильич… Продай-ка несколько десятинок земли.

      Конечно, землю купить можно было бы и весной – ведь ни пахать, ни сеять зимой не будешь, – но это ждать еще несколько длинных-длинных месяцев. А у него млело сердце при мысли, что он, Бородин, – хозяин облюбованного участка земли, принадлежащего пока лавочнику. Где тут утерпеть до весны!..

      Лопатин посмотрел на Петра круглыми глазами, выставив вперед широкий лоснящийся подбородок.

      – Продать тебе? Земли?! –