Арфио. Все или ничего…. Владимир Савич

Алексеевич пробарабанил по столу своими аристократическими пальцами ритмический рисунок и сказал:

      – Я пригласил вас сюда, мой друг, не в КВН играть! Не сценарий для институтского капустника писать, а по серьезному делу. Поэтому шутки в сторону.

      Ректор замолчал и принялся чиркать шариковой ручкой пометки на полях лежавшего перед ним документа. Закончив, он продолжил:

      – Дело ваше. Вы можете в нее влюбиться, жениться, нарожать с ней кучу прелестных дитятей, но книга в кратчайшие сроки должна лежать вот на этом, – Дмитрий Алексеевич ударил кулаком по полированной поверхности, – столе. В противном случае,

      я вас в порошок сотру. Зарубите себе это, мой друг, на вашем греко—римском носу. Ну, а если все пройдет гладко, то вы получите свободное распределение. И оставайтесь себе Бога ради в столице. Я только буду этому рад. Ну, собственно и все! На этом будем считать разговор законченным.

      Ректор протянул студенту руку. Яблонский пожал крепкую сухую ладонь и направился к выходу.

      – Да, вот еще что, – остановил Яблонского хозяин кабинета и, протянув ему коричневую сторублевую купюру, сказал:

      – Это вам на любовные расходы: кино, вино и прочие деликатесы.

      Картина пятая

      Со дня знакомства Яблонского с Катей прошел месяц, звонко-синий апрель. С

      необычайно яростной грозы начался май.

      Свежим, вымытым ночным ливнем, утром Григорий шел с папкой подмышкой и напевая придуманную им только что чепушенцию, вроде «…я молод, красив, здоров и счастлив чрез это безмерно» по институтскому коридору.

      – О, на ловца и зверь бежит! – раздался ликующий возглас декановской секретарши:

      – Это кто же у нас зверь? – приветливо улыбнулся секретарше Григорий. – Не я ли?

      – Именно ты. Заходи. Заходи. Звереныш…

      – В капкан. В капкан. – смеясь, поинтересовался Григорий. – На заклание!

      – Какое заклание! Такого красавца как ты только на осеменение!

      – И в какие такие загоны?

      – В ректорский кабинет! Только что звонила ректорская секретарша Наталья

      Сергеевна и в ультимативной форме потребовала тебя!

      – Зачем же я ей понадобился?

      – Не ей, а ректору.

      – Ну, это меняет дело, по какому вопросу вызывает?

      – Не сказала.

      – И когда нужно зайти?

      – Немедленно!

      – Значит, я пошел. Пожелайте мне удачи!

      – Я желаю всей душой, – неожиданно запела секретарша, – если смерти – то мгновенной, если раны – небольшой.

      – Выбираю рану – засмеялся Григорий. – И иду!

      – Не иду, а бегу.

      – А что так?

      – Говорят, зол как дьявол!

      – Ну, тогда действительно нужно бежать. Бегу. Лечу. Чу-чу-чу.

      Яблонский выбежал из кабинета и сменил чу-чу, на сочиненную утром песенку «Я молод, красив, здоров и счастлив… ха-ха, я счастлив», направился в кабинет Дмитрия Алексеевича.

      И от этой песни