Смерть после. Владимир Викторович Савинов

приглушенные голоса и в отдалении тревожно рокотал гром.

      Доктор Уилкокс, помилованный и допущенный к тайнам следствия, сидел на стуле, который прежде занимал Кросс, выспрашивал у Бродвуда подробности тех коротких минут, что предшествовали обмороку и коме и что-то отрывисто фиксировал в своем затертом блокноте. Кросс стоял у окна, и, приоткрыв штору, смотрел, как капли дождя разбиваются о стекло и сбегают по нему быстрыми змеящимися струйками.

      Доктор Уилкокс сделал последнюю запись, задумчиво почесал затылок и посмотрел на Кросса.

      – Этот человек… капитан Джонсон… вы говорили, у него было ружье… и штык погнут как лезвие косы.

      – Да, – бросил Кросс, задвинув штору и отходя от окна. – Эта деталь и мне не дает покоя.

      – Не напрасно. Воспаленное сознание articulo mortis, когда человек при смерти, рождает галлюцинации на основе извращения зрительной и слуховой информации, так что… – Доктор Уилкокс сделал неопределенный жест руками, – кривой штык мог сделаться лезвием косы, а черный на фоне солнца силуэт приобрести пугающие черты. Это… это вполне вероятно.

      – Вполне вероятно? – прошипел Кросс.

      – Да. Насколько я могу судить.

      – А насколько можете? – Лицо Кросса напряглось, мышцы на лбу сложились сложным узором едва сдерживаемого гнева.

      – Я… э… – Уилкокс задумчиво постучал пальцами по подбородку, – это сложный вопрос. Однозначно утверждать, знаете ли…

      – Вы что-то говорили об истине, доктор, – Кросс чуть подался вперед. – Разве, нет?

      – Да, но… понимаете… человеческий мозг, особенно танатология… это все очень размыто. Я вывел некоторые законы биохимии умирания и того, что ее сопровождает: видений, галлюцинаций… но утверждать, говорить наверняка…

      – Что ж, ясно. Скажите просто, мог ли он все это выдумать?

      – Вероятнее всего… как я думаю…

      – Доктор! – взревел Кросс.

      Уилкокс вздрогнул.

      – Нет, – сказал он поспешно. – То есть, вряд ли. Вряд ли, да. Хотя почему нет, если разобраться…

      – Ох, черт, – Кросс перевел злобный взгляд на Бродвуда. – Что ж, истина по-прежнему далека. Вы, мистер… Боуэн, не из тех, кому можно верить на слово – вы очень умны и очень… изобретательны.

      – Польщен, – кисло процедил Бродвуд и впервые с тех пор как явился доктор Уилкокс, взглянув на Кросса.

      – Ваша история шита белыми нитками, – продолжал Кросс с жаром. – Чересчур вычурно. Предсмертные видения, затуманенный разум. В это сложно поверить, знаете ли. Все это звучит бредово. Капитан Джонсон – единственный, кто мог бы подтвердить ваше алиби, но капитан Джонсон мертв, и, как ни верти, он застрелен не случайно в пылу битвы кем-то неизвестным – это вы вогнали ему в грудь три порции свинца, каждая из которых смертельна.

      – А у вас огромный нос, – сказал Бродвуд.

      Кросс запнулся.

      – Что, простите?

      – Гигантский шнобель, – пояснил Бродвуд. – Сирано де Бержераку не мечтать. Просто отвратительно. Очень вам сочувствую.

      Кросс замер.

      – А