Смерть после. Владимир Викторович Савинов

да, стыдно сказать, никто толком не может понять, где правда, где вымысел. Слишком много отдельных фактов и мнений. Они дают определенное представление о том, что там у вас происходило, но размывают общую картину. Однако мы располагаем и последовательными выверенными до слова отчетами. Самый емкий и однозначный – лейтенанта Бутча Ричарда Хорнсби, краткий, но тоже полезный – лорда Герберта Горацио Китченера и, уж простите, несколько сумбурный – полковника Роберта Джорджа Бродвуда, ваш. Есть некоторые нестыковки, белые пятна, даже расхождения. Но, знаете, что общего во всех отчетах и показаниях? Я вам скажу. Они так и пестрят упоминаниями о вас, сэр.

      Бродвуд скривил губы в презрительной улыбке.

      – Неудивительно. Я руководил расследованием.

      – Безусловно, так оно и было. Но вот что смущает: значительно чаще вы упоминаетесь не как глава следствия, но как человек, чьи действия вызывают сомнение, осуждение, негодование и возмущение.

      – У меня не лучшая репутация, это правда.

      Кросс поморщился.

      – Да, и я даже знаю причину, – сказал он, – вам свойственно, как бы точнее выразиться… насмешничать. Желчь, очень много желчи. Сам лорд Китченер, кажется, не избежал ваших едких эпиграмм. При силе его характера, его положении и при том обстоятельстве, что за время вашего расследования вы с ним виделись лишь дважды, это впечатляет.

      Улыбка Бродвуда стала на полдюйма шире и на октаву презрительней.

      – Я старался. Но, впрочем, морж это довольно безобидно, разве нет?

      – Морж?

      – Тощий морж, если точно.

      – Вы назвали генерала Китченера тощим моржом? – Кросс был обескуражен.

      – В точку. Разве не похож?

      – Э-э… да, что-то такое, определенно, есть. Но… высказать в лицо… – Кросс откинулся на спинку стула, положил локти на подлокотники и сцепил кончики пальцев. – Впечатляет. Теперь я понимаю… да уж. Вы умудрились нажить кучу врагов, мистер Бродвуд. Это свидетельствует не в вашу пользу, но зато может частично объяснить столько негативных комментариев о вашей персоне. Но не все, далеко не все. Слишком подозрительно. Дело в том, мистер Бродвуд, что из всех, кто упомянут в отчетах, более всего на роль Ангела Смерти подходите именно вы.

      Бродвуд поднял брови, его улыбка приобрела, скорее всего, предельно презрительный оттенок.

      – О, черт, вы раскусили меня, – с деланной тревогой сказал он. – Так просто и так гениально. Волшебство!

      – Желчь, – констатировал Кросс. – Как предсказуемо. Но советовал бы вам, быть серьезней. Я не шучу. Главный подозреваемый – вы. И знаете, в этом даже мало кто сомневается.

      – Верное дело, – Бродвуд уже не улыбался. – Не знаешь, кто виноват – вяжи человека с чувством юмора. Он такой радостный в этом мрачном трагичном мире – с ним явно что-то не так.

      – Довольно, мистер Бродвуд, – отмахнулся Кросс.

      – Как прикажете. Но впредь опирайтесь в своих суждениях на факты, прошу вас.

      – Факты? – Кросс расцепил пальцы и вскочил со стула. – Будут вам факты! – он