Древняя история. Аркадий Ислибаевич Мурзашев

отскочил в сторону и громко произнес:

      – О шайтан! – вскрикнул он, и, обращаясь к Заратустре, сказал виноватым голосом – Уважаемый! Прости меня неуклюжего, – хотя по тому как он ловко вежливо поклонился его никак нельзя было назвать неуклюжим.

      На что Заратустра, ответил:

      – Не стоит извинений, – я сам виноват, что не заметил на своем пути такого неуклюжего, и не освободил дорогу. И теперь благодаря своей неосторожности, вынужден буду чинить свой кафтан, – с этими словами он начал заправлять образовавшуюся в кафтане дыру за его складки.

      Прохожего ничуть не оскорбил дерзкий тон, с каким Заратустра ответил ему. Он стоял и улыбался, казалось, что виновато. Но что-то в его поведении, может быть в манере произносить слова, говорило о том, что он нисколько не сожалеет о столкновении, а даже рад.

      Заратустра внимательно посмотрел на него. Одет этот «неуклюжий» господин был в серый плащ, капюшон не был накинут на голову, хотя весь его облик был таков, что накинутый капюшон более соответствовал бы ему. Несмотря на виноватую улыбку, его глаза свидетельствовали об обратном. Эти глаза пристально изучали собеседника. Взгляд этих глаз был жестким и проникающим. Сквозь такой взгляд редко проскальзывает какая-либо эмоция. Обычно люди за таким взглядом прячут свои мысли. Посмотрев более внимательно на собеседника, Заратустра понял, что такому человеку есть, что прятать. Ему стало интересно. Ему всегда было интересно общаться с людьми неизвестными, так как он искал в человеке все то, что делает его менее человечным. Он начал думать, как бы с ним поближе познакомиться и поговорить.

      Обладатель серого плаща, будто бы прочитав это его желание, уже весело улыбаясь, произнес:

      – Еще раз прошу простить меня, я порвал твой костюм. Я не швея, и не смогу починить его. Но в качестве компенсации прошу разрешить угостить тебя обедом. Тут недалеко есть небольшая харчевня. Кормят там неизысканно, но терпимо, и там подают неплохое вино.

      – Не стану отказываться, – непринужденно сказал Заратустра, – тем более, что я голоден. Хотя еда и вино не заменят мне порванного кафтана, но наверное помогут мне преодолеть ту досаду, которую я испытываю по этому случаю, – и последовал за незнакомцем. Его спутники без слов поняли, что их товарищ хочет на сегодня покинуть их, и пошли дальше в город. А Заратустра с незнакомцем, пройдя несколько домов, которые в этом районе города не отличались ни красотой, ни чистотой и, повернув в маленький переулочек, оказались перед небольшой разукрашенной дверью. Над этой дверью висела табличка, призывающая всех прохожих отобедать у веселого Сулеймана. У входа сидели нищие. Обладатель плаща небрежно бросил одному из них монетку. Затем он пригласил своего спутника пройти внутрь, для этого им пришлось спуститься по нескольким ступенькам, так как каменный дом, который использовался под харчевню уж слишком долго стоял на этом месте и успел осесть. Несмотря на внешнюю ветхость здания, внутри было чисто и опрятно.