Древняя история. Аркадий Ислибаевич Мурзашев

посмотрел на Давида. Его взгляд был ясен. И догадка, даже если она и была, ни чуть не нарушила покой и безмятежность, которые за время разговора так и не покидали его лицо. На какой-то момент их взгляды встретились, но Давид быстро отвел глаза. Ему на миг показалось, что его собеседник своим взглядом проник ему в самую душу, и узнал все его сокровенные желания и мечты, ему стало неловко, и необъяснимо страшно, и чтобы как-то справиться с собой он спросил:

      – Скажи Заратустра, ты, говорят, пришел к нам из Индии, что ты там делал, и почему покинул такую красивую страну?

      Заратустра на некоторое время задумался, казалось, он в это время осмысливал, что же на самом деле он делал в Индии, и сказал:

      – Я там также изучал людей. Но по другому. У меня с самого начала там не было возможности общаться с народом. В первое время там я жил при дворе одного из царей, где почитался за его сына. Но однажды мне пришло видение. Нет, это не такое видение, о которых толкуют разные проходимцы, называющие себя святыми. Это было истинное видение. Вдруг я увидел, нет, вернее будет сказать, понял, что вся наше существование на земле лишь иллюзия, которая также далека от истинной картины мира, как далека отсюда та страна, где я родился. И тогда, в тот же день я покинул дворец и пошел скитаться. Царь, а звали его Готама, не стал задерживать меня, хотя и любил как сына. Долго рассказывать, как и где я скитался, с кем общался, но результатом этого стало, что я стал понимать истину, и говорить ее. И там, также как и в этом городе, нашлось много людей, которые назвали себя моими учениками, хотя они мало понимали из моих слов. Они усвоили только одну истину из всего, что я говорил, – они поняли, что наша картина мира лишь иллюзия по сравнению с истинной. Но они при этом не поняли, почему возникает эта иллюзия. Они наивно стали полагать, что истинная картина мира является божественной. Люди всегда стараются обожествить все непонятное. Они не поняли, что картина мира, которую мы воспринимаем, является лишь результатом преломления истинной картины в призме нашего несовершенного восприятия, отягощенного животными инстинктами, живущими в нас. – Сказав это, он посмотрел на Давида, но тот не стал испытывать больше судьбу и отвел взгляд.

      – А я уже тогда начал догадываться, что не существует одной картины мира, а их очень много, столько, насколько сложен сам человек, уже не человек, а сверхчеловек. Я пытался объяснить это тем людям, которые называли себя моими учениками, но безуспешно. Мои объяснения настолько всех запутали, что они разделись на группы, которые из-за того, что по-разному трактовали мои слова, начали даже враждовать между собой. – Тут он вздохнул, сделал еще один глоток вина, из стакана, заботливо наполненного слугой.

      – Мне стало скучно, и я покинул ту страну, и вот я уже три недели как в этом городе, и вижу, что все начинает повторяться. Я не удивлюсь, если через некоторое время мои «последователи» начнут устраивать между собой дискуссии, переходящие в драки. Я думаю, скоро покину этот город, и пойду