Коллекция недоразумений. Принцип матрёшки. Галина Тимошенко

присутствовал в их жизни на правах ближайшего друга главы семьи.

      Отец с Виталием дружили еще со школы и умудрились ничего из этой дружбы не растерять даже в те годы, когда они учились на разных факультетах: отец на биологическом, а Виталий – на психологическом. И потом, когда отец работал в госбезопасности, а Виталий скучал в лаборатории социологических исследований на каком-то древнем, непонятно что в смутные перестроечные времена производящем заводе, – все оставалось по-прежнему. Жениться Виталий так и не собрался, но и Силаковым не надоедал, грамотно дозируя свое участие в их семейной жизни.

      Как-то так незаметно случилось, что постепенно и для Марты Оттовны он стал не столько другом мужа, сколько просто другом. Егор даже подозревал, что некоторые вещи матери проще было рассказать Виталию, чем отцу. Может, в его улыбчивом круглом лице и вечно теплых карих глазах было меньше насмешливости, может, он больше, чем отец, был склонен молча внимательно слушать, ничего не комментируя… Да и сам Егор еще в детстве обожал визиты дяди Виталика, который (в отличие от серьезной матери и ехидного отца) мог часами играть с ним в любые мальчишеские игры, не обращая внимания на выбившуюся из брюк рубашку и покрытый потом лоб. Повзрослев, Егор так и не начал с Черепановым откровенничать, но относился к нему с максимально возможной для себя нежностью.

      …После ухода бесцеремонных отцовских сослуживцев в гостиной оставались только подруги матери, пара дам, преподававших вместе с ней в университете какие-то гуманитарные науки, и двое друзей Егора. С Ильей Егор дружил еще со школы. Тогда это был любимец всех учителей – и, как ни странно, одноклассников: веселый хулиган, шутя учившийся на одни пятерки, так же шутя потом закончивший мехмат МГУ и без особых усилий недавно защитивший докторскую диссертацию. Правда, со школьных времен Илья несколько потяжелел и полысел – что, однако, нисколько не мешало его сокрушительному успеху у всех девушек от двадцати до пятидесяти лет.

      С Андреем Егор сдружился много позже – в Институте эндоскопической хирургии, куда оба пришли работать сразу после интернатуры. Оба были хоть и менее блистательны во время обучения, чем Илья, но все же достаточно хороши, чтобы их взяли на работу в столь достойное заведение – причем заметьте, без всякого блата! Было бы даже смешно представить себе, чтобы старший Силаков согласился использовать какие-то связи для того, чтобы помочь сыну устроиться на хорошую работу. Просто и Егор, и Андрей интернатуру проходили в том же институте.

      Егор покорил сердце ныне покойного профессора Вилюшкина тем, что задавал больше вопросов, чем все остальные интерны, вместе взятые, и имел достаточно наглости, чтобы потом еще и проверять полученные ответы. Когда он в очередной раз рискнул поспорить с Вилюшкиным, оперируя информацией, почерпнутой накануне ночью из журнала Американского хирургического общества, тот не выдержал и сказал:

      – Знаете,