Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том третий. Нелли Шульман

случившемуся. Просыпаясь ночью, он слушал пение птиц, в соснах, окружающих офицерский дом отдыха:

      – Я дворянин, аристократ. Фон Рабе граф, но его семья получила титул в начале прошлого века. А моя семья… – у Петра, даже, немного, захватывало дух. Энциклопедии здесь было не достать. Он попросил герра Максимилиана заказать из Берлина справку о Воронцовых-Вельяминовых. Один из предков Петра возглавлял Посольский Приказ, и был женат на родственнице царя Михаила Федоровича, первого из Романовых. Из Германии прислали описание герба рода:

      – Щит разделен перпендикулярно на две части. В правом золотом поле виден до половины вылетающий белый орел в золотой на главе короне; в левой части в красном поле положены крестообразно три палицы, имеющие рукоятки… – Петр заучил описание наизусть. Он собирался, в Берлине, заказать визитные карточки.

      Фон Рабе сказал, что добровольческий русский полк будет участвовать в борьбе с европейскими партизанами:

      – Франция, Югославия, Норвегия… – Максимилиан загибал пальцы, – работы впереди много, Петр Арсеньевич. Мы принесем свободу народам России, и передадим управление страной в руки ее исконных хозяев, то есть вас… – в машине Макс просматривал донесения из Парижа и Варшавы. Правительство Виши, через неделю, начинало депортацию парижских евреев, в перевалочный лагерь, в Дранси, откуда шли поезда в Польшу. Летом планировалось отправить на восток двадцать тысяч человек:

      – Из Варшавы тоже пойдут эшелоны, в конце месяца… – Максимилиан вспомнил о докторе Горовиц:

      – Ерунда, она не спрячется в гетто. Это удобно, патрули туда не заходят, но у жидовки арийская внешность. Она воспользуется своим лицом… – Петр Арсеньевич сам предложил проехаться в ближайший лагерь военнопленных. Выступать перед солдатами было еще рано, сначала Власов должен был привлечь на свою сторону офицеров. Воронцов-Вельяминов заметил:

      – Я больше чем уверен, что у сил вермахта не доходят руки, до поисков евреев, в лагерях. Шваль, – Петр Арсеньевич поморщился, – надо безжалостно уничтожать, согласно урокам фюрера. Если бы ни жиды, в России не случилось бы революции. Они прячутся, выдают себя за других людей… – Макс, с интересом, выслушал историю о так называемом Горском:

      – Доктор Горовиц, его родственница, – фон Рабе помнил сведения из энциклопедии, – вот откуда у нее подобные замашки. И у ее брата, мистера О» Малли. Надеюсь, что он сдох, где-нибудь на азиатском фронте… – Петра Арсеньевич рассказал и о раввине Горовице. Макс отмахнулся:

      – Американских евреев ждет одна участь, с европейскими соплеменниками. Жидовской семье недолго осталось жить… – по возвращении в Берлин им с Мухой предстояло много работы. Петр Арсеньевич обещал выдать сведения о русских разведчиках, в Германии, завербованных до войны, и о тех, кто работал в Японии.

      Макс хмыкнул:

      – Группенфюрер Мюллер обрадуется, и рейхсфюрер