Исправь меня, если сможешь. Виктория Королёва

какой-то мере я чувствую себя последней тварью. Да только поделать ничего с собой не в силах. Я – такой!

      – Это правда?

      Спросил и замер. Спросил то, что мне было нужно. Глаза девушки заблестели и от созерцания слёз меня спасли её руки, которыми она закрыла лицо. Время потекло как вода сквозь пальцы. Сердце в груди колотилось настолько быстро, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Ждал и мысленно взывал к богу, чтобы он отвёл от меня беду! Понимаю, что она уже не беременна своим ребёнком, но всё же, быть в подобной ситуации замешанным, тоже не хочу!

      – Да, – ее слышно прошептала она.

      Меня словно громом поразило. Растерялся! Вместе с осознанием спустя мгновение пришла ярость! Неосознанно вновь сжал руки в кулаки. Смотрела на давящуюся слезами хрупкую и такую маленькую девочку и не чувствовал ничего кроме нереальной по своим объёмам ярости.

      Конечно же, знала! Чёртова сучка знала и не сказала мне, что он был от меня! Неужели хотела объявить об этом на моих «похоронах»?

      И ещё один уточняющий вопрос:

      – То есть, это было от меня?

      После слова «это» Анжела едва ли не задохнулась от злости, отняла руки от лица и пронзила меня взглядом. Вот уж не ожидал, что она может вскипеть так: в ней есть страсть, но уж очень глубоко, и раскрывать её тщательно закопанный потенциал я не намерен… Я увидел ненависть в чётком контрасте с болью. Глаза на короткий миг вспыхнули, но вскоре безжизненно погасли, словно так и не набрав должной силы. Я буравил её взглядом, мысленно подталкивая к ответу.

      – Это был плод нашей любви, – собравшись с мыслями, ответила девушка, всё ещё не веря, что я так холодно выяснял подробности.

      Я вскинул бровь, искренне посчитав, что она не в своём уме. И дальнейшие пытки излишни – мог бы подумать так, и это было бы верно, но не подумал и продолжил с новой силой. Я не знаю, зачем я сказал ей все это, почему на несколько минут, та часть мозга, что отвечает за сочувствие «ближнему своему», отключилась. Я практически задрожал от гнева и перестал отдавать отчёт в собственных действиях: неведомая сила заставляла меня рубить не только головы, но и разбивать ко всем чертям всю хрупкость души этой девочки.

      Я не видел в ней женщины, лишь неотёсанную девчонку, которая до сих пор не поняла, что я своим вмешательством, возможно, навсегда сделал из неё бездушного монстра. По логике вещей так и должно произойти – практически жизненный факт. Щенячий взгляд даже тогда, когда любая мать (даже несостоявшаяся) перегрызла бы горло – она смотрела на меня с презрительной для меня самого любовью. Уму непостижимо. А ведь только что на долю секунды она ненавидела меня со всей искренностью. Прямо говоря, я разочаровался в ней. Наверное, ближе мне были бы истерики и крики, так бы я уважал её, понял, но она рушит стандарты и поймёт это потом. Не сейчас. Жертва… сама идущая на плаху – убойная роль.

      – У нас не было любви, и я немного сомневаюсь в том, что этот, как там ты его называешь, «плод» был от меня, – саркастически заметил я. Меня стала раздражать её покорность, да что там раздражать,