Исправь меня, если сможешь. Виктория Королёва

перевела взгляд на меня. Сравнивая… И её смена настроения не прошла мною незамеченной, как-то слишком быстро она что называется «осела» ниже плинтуса.

      – Доброе утро, – чопорно пробубнила девушка, сверкнув на меня злым взглядом.

      – Доброе. – Спокойно ответил мой отец.

      Пришлось повернуться к отцу лицом. Адриан смерил меня спокойным и так знакомым мне холодным взглядом. Отец всегда так смотрел, слегка с высока, показывая так надоевшую мне надменность. Иногда казалось, что я не сын ему вовсе, а дворняжка гадящая на газон около дома.

      Я невозмутимо смотрел в светло-карие глаза отца и держал оборону. Что-то неизбежно надвигалось за моей спиной, под спокойным взглядом родителя я чувствовал себя полным ничтожеством и это невероятным образом злило меня. Только вот «холодная война» не продлилась долго.

      – Расслабься, герой-любовник, – спокойно сказал отец. – Мойра ничего не узнает, – отец подтолкнул меня к двери.

      Больничный халат на моих плечах начал спадать, пришлось подхватывать его и поправлять. За этими незамысловатыми движениями я прятал свой страх. Страх перед сложившейся ситуацией. Одно дело, когда твой родитель знает, что ты мог бы сделать и совсем другое, когда он знает наверняка об уже произошедшем.

      – Ты о чём? – я поднял бровь.

      Не смотря на патовую ситуации, продолжаю делать вид, что я тут совершенно не причём. Да и какой смысл менять тактику. Мир вокруг меня замедлился – я слышал, как бешено бьется сердце в груди. Стало по-детски страшно гнева отца, как в далёком детстве, когда я велосипедом поцарапал его машину, припаркованную около дома.

      Когда шёл сюда искренне верил, что мне плевать, сейчас смотря на человека подарившего мне жизнь, уже не так уверен в этом. Мнимая уверенность с каждой секундой всё больше и больше таяла.

      – Иди.

      А потом он развернулся и пошёл прочь. Оставляя меня одного. И вроде бы ничего не произошло, но у меня было такое чувство, что моя голова только что побывала в дерьме.

      Стоял долго, смотрел в спину отцу и злился, сжимал руки в кулаки до боли. Как только отец свернул за угол, гулко выдохнул и проклиная свою пьяную голову, натворившую дел, нехотя отворил дверь палаты. В глаза ударил свет из окна, ослепляя. Сфокусировал взгляд спустя несколько секунд и вновь смачно выругался!

      Лучше бы не приходил и не открывал эту дверь.

      Анжела сразу же подняла на меня глаза, будто бы знала, что я приду. Никогда не замечал насколько у неё глубокий цвет глаз, необычный, не такой как у всех. Она носит очки, а сейчас без них, я чётко помню, что она их носит. Может быть, поэтому я заметил их цвет, ведь стекло искажает, не так ли?

      Застыл на пороге, даже не представляя, что мне сейчас делать. На самом деле, представлял, точнее не представлял, а надеялся, что она в истерике вышвырнет меня из палаты, и на этом я смогу со спокойствием снять с себя это бремя. И самое приятное со спокойно душой и с чувством выполненного долга вернуться восвояси, но вместо этого она прошептала:

      – Я знала, что ты придёшь.