Золотые тротуары (сборник). Игорь Андреев

свое имя, поцеловал ее поднятую ручку. Старушка скромно ахнула от удовольствия, как делают на приемах светские дамы. Джентльменский жест был оценен улыбкой. Поселила она его в средней комнате, там, где стоял покосившийся турецкий диван, – тихий уголок с видом на улицу.

      Теперь нас стало трое, число святых и сумасшедших. Вечерами писательница звонила по телефону Василию Павловичу и часами болтала с ним. Я скитался от галерейных выставок до дешевых кафе, Женя запоем читал книги, вернее, то, что осталось, и докладывал мне за закрытыми дверями о проделках хозяйки дома. Например, та оставит суп в холодильнике, напичкав сапожными гвоздями. Хорошо, что мой друг вовремя заметил опасность. Или масло с длинными волосами… Да еще хозяйка любила поесть варенье ночью на кровати. Оно часто разливалось по простыне кровяными пятнами, заставляя вздрогнуть уборщицу.

      Вскоре повадились в гости официальные представители из советского посольства. Несли разнообразные подарки, заботливо расспрашивали о нуждах. От таких визитов Одоевцева превращалась в крутого деспота для окружающих. Ее верный помощник Женя, впадая в глубокую депрессию, ругался со мной по мелочам, и вот у писательницы нагрянула беда – Василий Павлович умер. Она потеряла сознание прямо у телефона. Мы подняли бедняжку и положили в ванную. Облили холодной водой, встряхнули. Открыв глаза, та сорвала парик и зарыдала в него.

      Меня разбудили хлопающие ставни. Они, скрипя, мяукали котенком. Им вторил дождь, барабаня об окно. Сон был окончательно нарушен, и я, откинув одеяло, взял рубашку, надел шлепанцы. Повертелся на кухне, поставил закипать пузатый чайник. Мягко тикали настенные часы, хмурое утро еще скрывалось за прозрачными занавесками. Откуда-то из коридора пахло гнильем. Я вооружился терпением, начал рыться по шкафам, коробкам, ящикам, чемоданам. Занятие скучное, но полезное. Среди этого бардака я откапал тюк старого белья, а в нем засунутую растлевающуюся рыбу. Стараясь не дышать, вынес найденное на уличную помойку. Войдя в гостиную, обнаружил лежащие на тарелке сочные яблоки – редкое событие. Рука сама потянулась к ним, но резким жестом опрокинул желанное. Яблоки россыпью попадали вниз и разбежались куда попало. Ползая по полу, собрал почти все, осталось последнее под комодом. Чихая от пыли, начал шарить в глубине. Мои пальцы наткнулись на что-то твердое. Потащив к себе, рассмотрел странный объект, завернутый в платок.

      Осторожно развернул содержимое и увидел маленький дамский револьвер с коробкой патронов. Тут я решил посоветоваться о находке с моим сожителем-художником, который уже проснулся и выглядывал из-за перегородки.

      – Рыжий, что за штука? Настоящий ствол? Обалдеть! – почти задыхаясь от волнения, спросил он, подошел и взял подержать. Залюбовался тонкой выделкой серебряной ручки. Это был предел мечтаний – настоящее оружие времен Гражданской войны. – Подари, дружок, пистолетик, пожалуйста, – зашептал умоляюще. – Нет? Ну, тогда продай вещицу. Нужен позарез! Есть у меня заначка, триста франков, бери все, буду благодарен, поверь!