Русский дневник солдата вермахта. От Вислы до Волги. 1941-1943. Курт Хохоф

По крайней мере, нам было стыдно. И это чувство мы переживали по милости нашей идеологической элиты. Здесь личный состав роты впервые ощутил некую раздвоенность, которая, собственно говоря, мучила каждого немецкого солдата: как соотносится с интересами Германии то, что провозглашал и требовал национал-социализм, а точнее, партия, и как соотносится с интересами Германии то, что совершал каждый отдельно взятый немец. Когда такие установки приводили к преступлениям, как здесь, например, германский солдат смотрел на это с омерзением. Но солдат есть солдат и не может снять с себя военную форму и перестать повиноваться приказам.

      Эрхард скакал на лошади рядом со мной и все время самым грубым образом ругался на баварском диалекте. Ведь он был моим лучшим другом и доверял мне. В своей гражданской жизни Эрхард являлся подмастерьем пекаря и в последнее время мучился вопросом, стоит ли ему стать профессиональным военным. В Ингольштадте с ним все время случались различные истории, и он все более склонялся, оставшись в вермахте, покончить со всеми проблемами, связанными с невестами, кормящими матерями, мэтрами и трактирщиками. Обычно я отговаривал его от этого шага, рисуя радужные картины, как он, будучи владельцем пекарни и автофургона, радуется жизни в собственном роскошном особняке. Эрхард соглашался с моими доводами, но ненадолго, вопрошая:

      – Тебе-то откуда это известно?

      – Мой дедушка был пекарем и умер бургомистром, – отвечал я.

      – Он, наверное, выгодно женился?

      – Конечно!

      – Вот где собака зарыта. Но мне никогда не удастся найти подходящую жену, а если и найду, то она будет за мои выкрутасы на меня злиться до смерти.

      Мы подошли к отрогам Авратинских высот[20] и остановились там, где начиналось большое болото. Небо было затянуто облаками, несущимися в северном направлении. Обрушившийся дождь буквально заливал низины. Дороги развезло. Наша рота разместилась на отдых в деревне. На конец-то представилась возможность вытянуться на соломе, положив голову на подушку. Это были прекрасные часы, которые ценит каждый военный. Мы играли в карты, брились, стриглись, стирали форму, ели вареники и жарили кур.

      Хан поругался с Эрхардом, шваб с баварцем. Они не любили друг друга. Хан был очень деловым и амбициозным унтер-офицером, мечтавшим получить погоны лейтенанта и награды.

      – Тебе надо скорее записаться в пехоту! – кричал Эрхард. – Из тебя вышел бы великолепный пешеход!

      – Пешеход?! Что ты имеешь в виду? Я – бегун. Причем скоростной! Меня даже направляли на олимпиаду!

      – Не заливай! Тебя – на олимпиаду? Вот уморил-то! Что-то тебя не показывали в «Вохеншау», чемпион! Джемс Оуэнс…[21]

      – Я сказал, что меня направляли на олимпиаду. У нас в округе…

      – Ты видел Оуэнса? Какие длинные у него ноги? Да ты по сравнению с ним просто пигмей!

      Хан действительно был низкорослым, что его сильно удручало, но надо отдать ему справедливость,

20

Село Авратин находится восточнее реки Збруч, близ ее истока в Хмельницкой области. (Примеч. ред.)

21

Оуэнс Джеймс Кливленд (Джесси) (1913–1980) – американский легкоатлет, специализировавшийся на спринтерском беге и прыжках в длину. На Олимпийских играх 1936 года в Германии стал четырехкратным олимпийским чемпионом.