Русский дневник солдата вермахта. От Вислы до Волги. 1941-1943. Курт Хохоф

мотоциклами и самолетами с детским восторгом, несмотря на то что они несли смерть. А ведь известно, что тот, кто восхищается своим врагом, – тот проиграл[25].

      К слову, Советы придали марксизму культово-магические черты, правда, весьма примитивные, что не исключало избиения идола, если этот идол давал осечку. Абсолютная параллель гитлеризму. В момент обрушения с пьедестала никто не хочет быть рядом. Это не свидетельствует против верующих, а говорит против их фетиша. Во всех селах мы видели облезлые и обветшалые гипсовые статуи Ленина и Сталина, служившие мишенями для метания ножей.

      На следующее утро наша рота двинулась дальше. Со стороны показавшегося леска у военной дороги слышались выстрелы. В обед мы проследовали по небольшому городку, начинавшемуся с бензоколонки с бочками. Затем потянулись бесконечные одноэтажные домики с верандами, стоявшими на широкой улице с телеграфными столбами, пустыми лавками и палатками. Виднелось здание городской управы. Складывалось такое впечатление, что все было, и в то же время ничего не было. Кюр, который несколько лет проработал в Америке барменом, пробормотал:

      – Совсем как на Среднем Западе.

      С одной лишь бросавшейся в глаза разницей: нигде не было видно рекламы. В ней из-за дефицита товара просто не было нужды.

      После того как мы пересекли одноколейку, Цанглер, приказав мне и одному из наших курьеров следовать за ним, поскакал в начало колонны. Внешний вид нашего полка после того, как в нем появилось несколько сотен телег, сильно изменился.

      Между тем авангард полка натолкнулся на противника. Курьеру было поручено привести туда два наших взвода. Стоял знойный безветренный летний день, и мы изнывали под палящими лучами солнца, в то время как на краю бескрайнего поля громыхала гроза. Наши взводы, пришпорив лошадей в галоп, быстро прибыли и заняли боевые позиции. Застрочили пулеметы, выманивая противника. Русские, плохо разобрав, с кем имеют дело, вели рассеянный огонь, ранив четверых из нас, в том числе двоих смертельно. Батальоны с марша развернулись для боя и стали окружать врага. Тогда русские артиллеристы, бросив орудия и пробив окружение, ушли на восток.

      Внезапно на мучнисто-желтом пшеничном поле появились два русских офицера в фуражках и с пистолетами на боку. Они шли не торопясь, куря папиросы на ходу. Мы подпустили их поближе, и когда русские могли нас услышать, крикнули:

      – Руки вверх!

      Но они выстрелили друг в друга из пистолетов прямо в рот. Старший лейтенант умер сразу, а лейтенант еще некоторое время страшно хрипел.

      Вечером мне повстречался наш артиллерист, награжденный Рыцарским крестом. Я вынул из кармана и протянул ему фронтовую газету, где красочно расписывался совершенный им подвиг. Он, явно волнуясь, принялся ее изучать, внимательно вчитываясь в каждую фразу статьи. Складывалось впечатление, что чтение давалось ему с трудом. Внезапно солдат, наткнувшись на свою фамилию во второй раз, удивленно поднял на меня глаза и спросил:

      – Неужели

25

В реальности все сложилось по-другому. (Примеч. ред.)