Безликий. Павел Корнев

только сыщик не просил, а требовал. Я вздохнул и покачал головой.

      – Нет, мсье. Софи ни в чем таком не замешана, это ясно как белый день. В противном случае тело графа нашли бы очень и очень быстро.

      – Из-за страховки?

      Ни для кого не было секретом, что супруги Гетти застраховали свои жизни в пользу друг друга, но к тому времени, как появилась возможность признать пропавшего Марко умершим, срок действия страховки давно прошел.

      – Вижу, вы подняли материалы дела, – отметил я. – С чего бы это?

      Инспектор потер пальцами бледное лицо и ничего мне не ответил. Вместо этого задал очередной вопрос:

      – Так вы полагаете, граф наделал долгов и сбежал от кредиторов?

      Студеный октябрьский ветер, плеск темной речной воды, щелчок предохранителя… Вспышка!

      Я непроизвольно потер грудь, но сразу взял себя в руки и фыркнул.

      – Во-первых, мсье, я ничего об этом не думаю. Во-вторых, раз уж вы спрашиваете: нет, эта версия не кажется мне убедительной. Никто не отправляется на дно в одиночестве, все стараются утянуть за собой близких. Реши граф скрыться – он не оставил бы здесь Софи. Увез бы ее с собой. Скорее уж Марко сорвал куш и решил не отдавать долги, а начать новую жизнь.

      Инспектор закурил и кивнул.

      – Яхта, штормовой океан, крушение. И никакого криминала.

      – Послушайте, мсье! К чему эти расспросы? – не выдержал я. – Вы можете объяснить?

      На этот раз Моран уходить от прямого ответа не стал.

      – Детектив-сержант Льюис, которого вчера застрелили в клубе, расследовал обстоятельств исчезновения графа Гетти. Он опрашивал работников пристани, видевших графа на борту отплывавшей яхты. Именно эти показания послужили основанием для отказа в возбуждении уголовного дела. Но вдруг имел место подлог? Возможно, Льюис явился сюда с целью шантажа?

      – А что говорит его инспектор?

      Моран досадливо поморщился.

      – Инспектор Остридж предоставляет подчиненным излишнюю, на мой взгляд, самостоятельность. По его словам, сержант собирался проверить какую-то зацепку по одному из текущих расследований. Это все, что ему известно.

      – А констебль, которого оглушили? Я слышал, кто-то остался в живых.

      – Фредерик Гросс? Уверяет, что просто выполнял приказ сержанта. Но я еще поговорю с ним. И не только с ним.

      Прозвучало заявление инспектора на редкость многозначительно; я вновь щелкнул стилетом, затем сложил клинок и спрятал нож в карман.

      – Что-то еще? – спросил я, откидываясь на спинку кресла.

      – Нет, на этом все. Благодарю, Жан-Пьер, вы мне чрезвычайно помогли.

      Моран затушил сигарету и поднялся на ноги. Я выпустил его из кабинета, да и сам оставаться там не стал, вышел в коридор и запер дверь. Смотреть уже начавшееся представление не пошел, вместо этого отправился проверить охранников. У них все оказалось спокойно, поэтому я решил не раздражать вышибал назойливой опекой и заглянул на кухню. К счастью, шеф-повар был занят последними приготовлениями, и никто не помешал мне нагрузить поднос тарелками с мясными деликатесами, прихватить бутылку