Письма моей сестры. Элис Петерсон

этом-то и кроется мой замысел, Китти-Кинс, – говорит он, целуя меня. Стоит жаркий летний вечер, рестораны и бары еще открыты. Приятели встречаются после работы, болтают и выпивают под последними лучами солнца.

      – Ты ведь помнишь, что мы идем сегодня в гости? – напоминает Сэм, отпирая входную дверь.

      – Да?

      – Кэти, я сделал запись об этом в нашем светском календаре. Ужин с Магуайром и его новой леди.

      – Прости, совсем выскочило из головы. Сегодняшний день получился немыслимо беспокойный. У нас с Ив не было времени даже на ланч. Я уже подумываю еще об одной помощнице. – Я подхожу к автоответчику и нажимаю кнопку. – Сэм, ты можешь сочинить что-нибудь? Ну, бокал приятного вина?

      Сэм поднимает брови.

      – Может, лучше неприятного? – острит он.

      – Кэти, это папа, – доносится из автоответчика, я застываю на месте. Должно быть, это вчерашнее сообщение. Я ведь тогда знала – что-то случилось.

      – Мне нужно поговорить с тобой. Это… – Он кашляет. – …Это в самом деле очень срочно.

      Я судорожно сглатываю. Господи, что-то случилось с мамой. Или с Беллс. Кто-то из близких умер? Тетя Агнес? Наверняка он удивился, почему я сразу ему не позвонила.

      Сэм с любопытством смотрит на меня.

      – Твой старик никогда не звонил сюда.

      Сэм прав. Папа всегда звонит мне на работу. Почему же он не позвонил мне туда сегодня, раз все так срочно?

      – Я ничего не понимаю, – я непроизвольно сжимаю губы.

      – Речь идет о маме. Она доработалась до болезни, – продолжает папа. – Ты ведь знаешь, какая она. Мы много лет жили без приличного отдыха. А тут обратились к доктору, и он настоятельно посоветовал сделать перерыв. Я увожу ее. Поэтому, – он делает паузу, – нам надо поговорить о Беллс.

      Беллс. Не говори больше ничего, папа, пожалуйста. Положи трубку.

      – Что за Беллс? Ваша собака? – вмешивается Сэм.

      – Где вино? – напоминаю я, мечтая, чтобы он ушел.

      – Кэти, ты знаешь, как я ненавижу домашнюю живность.

      – Мы с мамой поедем на две недели во Францию, – рассказывает папа. – Но мы не можем оставить Беллс одну.

      Сэм мотает головой.

      – Сидеть с мамочкиной собачкой – все равно что сидеть с тухлой рыбой. Тухлоу Эсквайр, я так их называю.

      У меня все клокочет внутри.

      – Сэм! Иди! Вино! – рявкаю я и уже тянусь к клавише «стоп». Но Сэм решительно накрывает мою руку своей.

      – Что случилось, Кэти? Господи, я думал, что только у меня трудные отношения с родителями.

      Сэм всегда избегал говорить о своей семье. «Кто такой Джулиан?» – как-то спросила я. «Мой отец», – ответил он с необычной сухостью в голосе, которая не располагала к дальнейшим вопросам.

      – Мне очень нужно поговорить с тобой, – продолжил папа. – Весь день меня не будет дома. Ты можешь позвонить мне сегодня вечером? – Снова долгая пауза. Я мечтаю, чтобы Сэм ушел, но он маячит рядом, словно заряженное ружье.

      Папа тяжело вздыхает, и это смешит Сэма.

      – Все