Из тупика. Том 2. Валентин Пикуль

«Познакомьтесь, ваше сиятельство, вот эти офицеры – сплошь монархисты…»

      Княгиня рассмеялась, с любопытством разглядывая рослого и плечистого великана Дрейера; поручик вскоре удалился, и по настроению офицеров было заметно, что они даже рады его уходу. Смущенно пытались оправдать себя:

      – Вы не смотрите на нас, княгиня, как на… Впрочем, мы, конечно, советские. Но это – пока… Осмелимся спросить, какими ветрами прибило вас к нашему берегу?

      – Я, господа, вырвалась из совдепии. Меня, слава богу, не арестовывали. Но по Тамбовской и по Курской все, что осталось от мужа, отобрали. А меня держать не стали, чем я и воспользовалась охотно…

      – А что вы им сказали, княгиня, на прощание?

      – Я им сказала: «Негодяи! Разбойники… Я еще вернусь в Россию, и чтобы вы не вздумали разорять здесь!»

      Потапов, сам владевший имениями, спросил с интересом:

      – А как они вели себя при этом, княгиня?

      – Хохотали как помешанные. Я ничего не поняла в этом диком смехе и – уехала… Вот, теперь доживаю последние дни на родине. Уезжаю совсем, как это ни печально. Но – прочь, прочь…

      Вокруг нее заволновались:

      – Как можно? Не покидайте нас… Архангельск сегодня расцвел с вашим появлением. Мы информированы точно: еще все может измениться, княгиня, к лучшему!

      В окружение офицеров флотилии по-свойски затерся полный и круглолицый англичанин.

      – Мистер Томсон, – представили его княгине.

      Вадбольская плавно протянула ему руку.

      – Добрый день, – сказала по-английски. – Как приятно…

      В руке ее щелкнул портсигар, кто-то уже подносил ей спичку. Она раскурила папиросу и выдохнула – вместе с дымом:

      – Я действительно очень рада встретить вас именно здесь, Георгий Ермолаевич, – сказала она уже по-русски.

      От лица Томсона отхлынула кровь. Конечно, вокруг люди свои. Можно не опасаться. Но кавторанг еще не привык к таким разоблачениям… Он присел:

      – Откуда вы меня знаете, княгиня? – и заглянул ей в лицо.

      – А я удивлена, что вы меня не узнали сразу.

      – Подскажите.

      – Вы меня вспомните и так, – печально улыбнулась в ответ Вадбольская. – Я ведь знала, еще девочкой, и вашего батюшку, Ермолая Николаевича, когда он управлял Санкт-Петербургской таможней. И сестру вашу Марию хорошо помню.

      – Удивительно, – растерянно произнес Чаплин, напрягая память. – В самом деле, какая приятная встреча…

      С появлением Чаплина бутылки выстраивались, как снаряды на батарее. Пьяненько посматривая глазками, смолоду испорченными штабной работой, Чаплин завладевал вниманием Вадбольской; и ему это было совсем нетрудно, ибо за этим столом он был самым старшим, если не считать еще одного человека – адмирала Виккорста, который доедал в скорбном одиночестве большую семгу.

      – Вы не должны уезжать, это абсурд – покидать отечество, – горячо толковал Чаплин. – От чего вы едете? От большевиков?

      – Причина веская, Георгий Ермолаевич.

      – Но,