Спасибо одиночеству (сборник). Николай Гайдук

ты меня запутала. – Скрипалёв потёр виски. – Что такое «люднэро»?

      – Это значит люди – в большом количестве.

      – Понял. Люди косят сено. А машины причём? Вы их сеном кормите?

      – Ну, да. Наши власти, мудрецы, знаешь, что придумали?

      Обхохочешься. Им нужно план выполнять по сенажу, так они состряпали приказ: каждый водитель частного транспорта должен сено сдать государству.

      – Ничего себе! – Скрипалёв приподнялся на локте, чтобы лучше видеть милое лицо. – А если не сдашь?

      – Не получишь бензин.

      – Оригинально. – Птаха опустился на подушку. – Хотя всё правильно.

      Теперь Лизавета привстала.

      – То есть, как это – правильно? Почему?

      Он погладил её волосы, тёмной шалью свисающие на подушку.

      – А сколько у тебя в хозяйстве лошадей? Под капотом.

      – Ну, там… Сто десять, кажется.

      – Вот. Их же надо кормить. Хорошо, хоть план по сенажу. А если бы сказали заготавливать овёс? Представляешь, какая морока была бы этим вашим… люднэро.

      – Ой, правда. – Она зазвонисто расхохоталась, запрокинув голову. – Вот спасибо, успокоил сердце амазонки!

      Опять они – беспамятно и нежно, молча – лежали, распластавшись в голубой вечерней тишине.

      Пхата осторожно руку опустил ей на грудь.

      – Никакая ты не амазонка. Знаешь, почему? Настоящие амазонки отрезали себе одну грудь, чтобы сподручнее стрелять из лука.

      – Фу, какая мерзость. – Лизавета поморщилась. – Правда, что ли?

      Улыбаясь, он пожал плечами.

      – Так гласят легенды и предания. – А ты откуда знаешь?

      – А я на днях букварь законспектировал.

      Опять они смеялись, глядя друг на друга. Хорошо было, просто чудесно. И только странная какая-то тревога, тихо защемившая сердце плотогона, не давала покоя – на подсознательном уровне. Опять ему припомнилась тайга, тёмная глушь, которой заблудился и неожиданно услышал изумительную музыку, и чуть не пропал на болотах, куда завела, заманила нечистая сила – он в этом был уверен.

      «Может, стельки поменять да уходить? – Скрипалёв усмехнулся. – Неужели правду говорят, что если стельки сменять – задом наперёд перевернуть, то найдёшь обратную дорогу, спрятанную нечистой силой? Сказки? Или нет?»

      Улыбаясь этим странным мыслям, Птаха посмотрел за окно – почудился звук летящего лайнера. И невольно вспомнилось о родительском доме, о сыне. Да, надо лететь. Что он делает здесь? Ведь ничего же не выйдёт из этого якутского романа. Разве такой нужен муж Лизавете? Он же отравлен дорогами и уже не сможет остановиться, чтобы спокойно жить в каком-нибудь одном, даже самом распрекрасном доме. Так зачем же пудрить ей мозги?

      Надо бы уйти, а силы нет. Ни силы, ни желания. Как тогда – в тайге, где он надышался болотным дурманом. Да ведь как уйдешь-то, если счастлив без ума, без памяти? Он, может быть, всю жизнь мечтал об этой встрече, о такой вот обжигающей любви, сметающей рассудок, отвергающей всякие