Из тупика. Том 1. Валентин Пикуль

– руки по швам отутюженных клешей:

      – Какие, ваше благородие?

      – Ну вот, вроде этого: «на кой хрен?» и так далее.

      – Да таких-то матюгов я на дню сотни три-четыре выговариваю, рази ж все упомнишь? Ну да, – вдруг соглашается, – говорил. Потому, как сами посудите, кой уже годик… от дому совсем отбился… матушка без меня померла… баба моя гулящей стала!

      – Позволите так и запротоколировать?

      Захаров долго думает и машет рукой:

      – Где наша не пропадала… Пишите!

      Надсадно скребет перо по бумаге – словно режет по сердцу.

      Федерсон зачитывает Захарову его показания.

      – Так? Теперь подпишитесь.

      – Ваше благородие… Ну да, не отрицаю, говорил: на кой хрен!.. А вы иначе пишете. Будто я кайзеру продался и на деньги германские поражал всех… Так я же не шкура, чтобы за деньги продаться!

      – Послушайте, Захаров, вы ведь умный матрос. Между словами «на кой хрен воюем» и словами большевиков «долой войну!» совсем незначительная разница…

      Федерсон глядит на большие руки матроса, перевитые узлами пульсирующих вен. Он думает о ночной тиши над деревней Решетиловкой, где живет гулящая баба, а по опушке леса гуляют в красных рубахах веселые конокрады… Представив себе эту картину, далеко неприглядную, механик со вздохом вычеркивает «германские деньги» и снова подсовывает протокол Захарову:

      – Может, теперь подпишете?

      Захаров долго мечет рукой над бумагой – подписывает.

      – Вот и все, – говорит ему Федерсон облегченно.

      Запаренным конем несется по палубам рассыльный:

      – Шестаков из машинной команды… тебя к Механику!

      Вскоре на «Аскольд» прибыл подполковник Найденов – умный, толковый следователь. Он никого не шантажировал, вызывал к себе в каюту изредка то одного, то другого, разговаривал просто, по-человечески. Подавленность в настроении команды (сразу, как только дело было вырвано из рук Федерсона) стала рассасываться.

      В один из дней Найденов навестил Иванова-6.

      – Господин каперанг, я следствие закончил…

      – О батенька, преотлично! Позвольте, я кликну в салон и своего старшого, дабы обсудить выводы сообща…

      В салоне три человека: Иванов-6, Быстроковский, Найденов.

      – По моему глубокому убеждению, – говорил Найденов, – на крейсере даже подготовки к восстанию не было.

      – Не было! – просиял каперанг. – Слышите, Роман Иванович?

      Быстроковский суховато кивнул.

      – Показания же обормота Виндинга-Гарина явно провокационные. Чего он хотел? Добиться авторитета в агентурных кругах. С тем чтобы, завоевав этот авторитет, впоследствии поступить на службу во французскую полицию. Перед матросами он выставил себя революционером, изгоем, несчастненьким, и команда ему доверилась… Это – отщепенец! Да, он русский подданный. Но, будучи солдатом Иностранного легиона, Виндинг-Гарин давно уже наполовину эмигрант…

      – Конечно, – горячо заговорил Иванов-6. – Как не понять и матросов? Оторванные от родины, отбитые от своих семей, они охотно идут