Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга первая. Сергей Курган

на мыло! Вот выпить коньяк перед едой – это кошмар! Дурной вкус. И думать не моги! Такой афронт! А королям головы резать или аристократов вздернуть на фонарях – это пожалуйста. Никакого дурновкусия.

      На губах Сержа блуждала саркастическая усмешка.

      – Но на Родине о них не забыли, – вновь заговорил он.

      – О швейцарских гвардейцах?

      – Именно. В Люцерне им поставлен памятник. И какой памятник! «Умирающий лев». По трогательности и вместе с тем по силе трагизма ему нет равных на этой планете, уж поверьте! В этой оценке я совершенно солидарен с Марком Твеном, которому случилось увидеть его во время его путешествия по Европе. Впрочем, чему тут удивляться? Ведь это Торвальдсен! Родина заказала памятник величайшему скульптору своего времени. Родина не поскупилась…

      Что это? Что с глазами Сержа? Они блестят, они увлажнились. Какой же он разный! И на какие же сильные эмоции он, по-видимому, способен.

      «Умирающий лев». Памятник солдатам швейцарской гвардии в г. Люцерн. Скульптор Бертель Торвальдсен.

      – Пожалуйста, не забудьте, Анечка, – продолжил он уже совершенно спокойно, – хочется думать, вы еще побываете в Швейцарии. Найдите возможность заехать в Люцерн. Он и вообще стоит того. Но памятник надо посмотреть обязательно. Когда увидите – поймете почему. А что до Гард-Мебль, то все вышло нелепо до абсурда. Здание фактически стояло открытым, и туда мог войти любой прохожий, а точнее, проходимец. Правда, за ним должна была присматривать Национальная Гвардия, но если учесть, что в роли национальных гвардейцев выступали свежевыпущенные из тюрем уголовники, успевшие вовремя напялить трехцветные кокарды, то сами понимаете…

      – И что же произошло?

      – Простите, Аня, но мне в ответ на этот вопрос невольно приходят в голову совершенно непечатные выражения.

      – Французские?

      – О да – сначала французские. А потом и прочие. Поверьте, как полиглот я отлично умею ругаться на многих языках. Самое мягкое выражение, которое тут можно употребить, это… Впрочем, все равно не стоит. Достаточно сказать, что большие банды воров заходили туда, как к себе домой, четыре раза – 11,13, 15 и 16 сентября. И каждый раз уходили не с пустыми руками. Шестнадцатого в здание проникла банда в 50 человек. Они явились со своими женщинами, кутили.

      – Они что, просто вошли в дверь?

      – Нет, конечно. Это было бы уже чересчур – даже для такого театра абсурда. Входная дверь все-таки была заперта, и там находился привратник. Поэтому они залезали через окно, что, впрочем, не представляло никаких трудностей.

      – И где же были камни?

      – Почему же только камни? Далеко не только! Золотая утварь, гобелены и прочее. Много всего. Например, там была церковная литургическая посуда кардинала Ришелье.

      – Ничего себе!

      – А вы как думали? Что же до алмазов и прочих камней, то они содержались в восьми ящиках комода. Запертых, разумеется.

      – Просто в ящиках комода? Не в сейфе?

      – Что вы, какой там сейф! Просто мебельные