Пять ложек эликсира (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

сопит Федор Симеонович, потерявший дар слова.

      – За такие слова, – цедит сквозь зубы Хунта, – лет триста назад я отряхнул бы вам пыль с ушей и провертел бы в вас дыру для вентиляции…

      – Ничего, ничего, – отвечает Выбегалло, – это вам не Португалия. Критики не любите…

      – А ведь вы пошляк, Выбегалло, – неожиданно спокойным голосом объявляет Федор Симеонович. – Вас, оказывается, гнать надо.

      – Критики, критики не любите, – отдуваясь, твердит Выбегалло. – Самокритики не любите…

      – Значит, так, – вмешивается Модест Матвеевич. – Как представитель администрации и хозяйственных отделов, я в науке разбираться не обязан. Поскольку товарищ директор находится в отъезде, я могу сказать только одно: обшивка должна остаться целой, и пружины в порядке. В таком вот аксепте. Доступно, товарищи ученые?

      С этими словами, переложив папку под другую мышку, он торопливо удаляется.

      – Критики не любите! – в последний раз торжествующе восклицает Выбегалло и тоже удаляется.

      Хунта и Киврин безнадежно глядят друг на друга.

      – А что, если я превращу его в мокрицу? – кровожадно говорит Хунта.

      – Лучше уж в стул, – говорит Федор Симеонович.

      – Можно и в стул, – говорит Хунта. – Я охотно буду на нем сидеть.

      Федор Симеонович спохватывается.

      – Г-голубчик, о чем это мы с тобой говорим? Это же негуманно… – Взгляд его падает на Хому. – Минуточку, дружок! Подите-ка сюда, подите!

      Хома, сдернув кепочку, неуверенно приближается, искательно улыбаясь.

      – Скажите-ка, дружок, – спрашивает Федор Симеонович. – Какие там у вас с Выбегаллой задействованы мощности?

      Хома пытается уменьшиться в размерах, но Хунта ловко хватает его за ухо и распрямляет.

      – Отвечайте, Брут! – гремит он.

      – Да я-то что? – ноющим голосом говорит Хома. – Как мне приказали, так я и сделал. Мне говорят на десять тысяч сил, я и дал десять тысяч!

      – Каких сил?! – восклицает Федор Симеонович, раздувая бороду.

      – Ма… магических, – мямлит Хома.

      – Десять тысяч магических сил?! – Ошеломленный Хунта отпускает Хому, и тот мгновенно улетучивается. – Теодор, я принимаю решительные меры.

      Он взмахивает умклайдетом, длинным и блестящим, как шпага.

      И сейчас же в отверстые ворота ангара с ревом вкатываются гигантские «МАЗы», груженные мешками с песком, козлами с колючей проволокой, пирамидальными надолбами, бетонными цилиндрами дотов. Целая армия мохнатых домовых облепляет грузовики, со страшной быстротой разгружает их и начинает возводить вокруг помоста с яйцом кольцо долговременных укреплений.

      – Десять тысяч магосил! – бормочет Федор Симеонович, ошеломленно качая головой. – Однако ж, друзья мои! Это же нельзя просто так… Это ж рассчитать надо было!.. Это же в уме не сосчитаешь!

      Оба они поворачиваются и смотрят на Сашу. У Саши несчастное лицо, но он еще ничего не понимает и пытается хорохориться.

      – А в чем,