Пять ложек эликсира (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

ангара ползут, скачут по-лягушачьи, летят птичками полушубки, манто, дубленки, часы, портсигары, кошельки, брюки, валенки, ботинки – и все на помост, все на помост.

      Упырь мечется по помосту, подхватывает, жадно оглядывает, примеряет, запихивает в мешки из-под хлеба, злобно озирается, скалит клыки и взрыкивает.

      – Мне! – хрипит он. – И ето мне! И ето! Мое!

      За валом из мешков паника. Мечутся полуодетые, возмущенные и испуганные люди.

      Толпа ограбленных терзает Выбегаллу. Особенно неистовствует Хома Брут в одной длинной рубахе до колен. Выбегалло отдувается и кричит фальцетом:

      – Критики! Критики не любите!

      Начальник группы телевизионщиков в подтяжках и трусах надрывается в телефонную трубку:

      – Милиция! Милиция? Немедленно выезжайте! Массовое ограбление! Банда гангстеров! Главарь шайки – некий Выбегалло из НИИЧАВО!

      Тем временем упырь на помосте подтащил к себе телевизионную камеру, груду фото- и киноаппаратов и жадно озирается, ища, чем бы еще завладеть. Его со всех сторон окружает кольцо проволочных заграждений и глухой вал из мешков. Мрачно смотрят амбразуры дотов.

      – Машину! – капризно басит упырь. – Машину желаю!

      И стена из мешков напротив вдруг разваливается, в пролом задом вкатывает огромный «МАЗ», подкатывает к помосту и останавливается.

      Упырь прыгает в ковш, жадно ощупывает кабину, ревет:

      – Еще!

      В пролом один за другим катят: автобус, на котором приехали корреспонденты, какой-то «газик» – из него на ходу выскакивает испуганный шофер, запутывается в проволоке, орет ужасным голосом; два «Москвича»; «Жигули»; старая «Волга», новая «Волга», «Кадиллак»…

      – По-моему, пора, – говорит Федор Симеонович Хунте, который не отрываясь наблюдает за упырем в стереотрубу.

      – Начнем со снотворного, – говорит Хунта. – Давайте! – командует он кому-то через плечо.

      Из-за вала высовываются несколько сотрудников и направляют на упыря брандспойт, присоединенный к серебристой цистерне с надписью «Пиво». Пенная струя ударяет прямо в распахнутую клыкастую пасть.

      Упырь приходит в дикий восторг. Сначала он жадно глотает, посыпая струю сверху солью из солонки, потом прыгает под струей как под душем Шарко, гогоча и шлепая себя под мышками, потом принимается торопливо наполнять ведра из-под молока – терпения у него не хватает: он протягивает руку на все двадцать метров, хватает брандспойт (сотрудники – врассыпную), тянет к себе, за брандспойтом тянется кишка, а за кишкой, разворотив мешочную стену, во владения упыря втягивается цистерна.

      – Ну, с меня хватит! – объявляет Федор Симеонович.

      Он засучивает рукава и порывается в пролом, но тут на нем повисают все, кто находится поблизости. Федор Симеонович в небывалом гневе. Из глаз его скачут шаровые молнии, он кричит:

      – Дайте его мне! Сколько же можно терпеть!

      – Пускайте Голема! – громовым голосом командует Хунта.

      Слышится могучее шипение и свист.

      Все приседают и втягивают головы в плечи.

      Перемахнув