Пять ложек эликсира (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

струи дыма. (Саша рассеянно отгоняет дым ладонью.) Глаза съезжаются и разъезжаются.

      Он смотрит на ярлык. «Нашатырный спирт».

      Хома укоризненно качает головой, завинчивает колпачок, ставит склянку на место и вытирает губы.

      Из стены выходит озабоченный Эдик Почкин.

      – Ну что же ты, Саша? – говорит он. – Я же тебя звал.

      – Да что там у вас происходит? – раздраженно спрашивает Саша. – Занят я. Не нужен мне ваш Выбегалло, и я, надеюсь, ему не нужен…

      – Сейчас там каждый порядочный маг нужен, – говорит Эдик. – Это серьезно, Саша.

      Звонит телефон. Саша срывает трубку. Голос Корнеева хрипит:

      – Сашка? Ты что там отсиживаешься, хомяк? Трусишь?

      Саша поражен.

      – Да что вы, в самом деле, ребята, – лепечет он. – Ну пожалуйста, ну пошли…

      Он бросает трубку и вслед за Эдиком устремляется в стену.

      По занесенной снегом дороге Саша и Эдик спешат к огромному приземистому зданию, похожему на ангар. За ними по пятам, засунув руки глубоко в карманы, семенит Хома Брут.

      Перед распахнутыми воротами ангара оживление: только что подъехавший автобус извергает из недр своих кучу корреспондентов с фото- и киноаппаратами наголо; спецмашина телевидения, от нее внутрь ангара уже тянутся кабели, глава телегруппы в роскошной шубе нараспашку отдает распоряжения, его люди с натугой катят по снегу тележки с телекамерами; толпа сотрудников института собралась перед огромным плакатом ярмарочного вида.

      Надпись на плакате: «Внимание! Внимание! Сегодня! Впервые в истории науки! Грандиозный эксперимент профессора Выбегалло! Демонстрация совершенной модели идеального человека! Доклад профессора Выбегалло А. А. Начало в 18.00. Просьба места для прессы не занимать».

      Саша входит в ангар – огромное помещение на дырчатых железных фермах. Здесь уже светят юпитеры, вспыхивают блицы фотокорреспондентов. В глубине ангара на дощатом помосте возвышается знакомый диван-транслятор. От него в разные стороны бегут пучки проводов и кабелей. На диване лежит гигантское яйцо, испещренное темными пятнами. По сторонам помоста стоят генераторные башни с металлическими шарами наверху, между шарами время от времени проскакивают молнии, и тогда звучат раскаты грома.

      Почти сразу же Саша натыкается на группу ожесточенно спорящих людей. Здесь Федор Симеонович Киврин, Кристобаль Хунта, Модест Матвеевич с неизменной папкой и профессор Выбегалло – в валенках, подшитых кожей, в извозчицком тулупе и в роскошной пыжиковой шапке.

      – Достаточно того, – говорит Хунта, обращаясь к Выбегалле, – что ваш, простите, родильный дом находится рядом с моими лабораториями. Вы уже устроили один взрыв, и в результате я в течение двадцати минут был вынужден ждать, пока у меня в кабинете вставят вылетевшие стекла…

      – Это, дорогой, мое дело, чем я у себя занимаюсь, – огрызается Выбегалло фальцетом. – Я до ваших лабораторий не касаюсь, хотя у вас там в последнее время бесперечь текет живая вода, я себе в ей все валенки промочил…

      – Г-голубчик, – рокочет Федор Симеонович. – Амвросий Амбруазович!