Илиада. Гомер

слово.

      Мужи пошли неохотно по берегу шумной пучины;

      И, приближася к кущам и быстрым судам мирмидонов,

      Там обретают его, перед кущей своею сидящим

      В думе; пришедших увидя, не радость Пелид обнаружил.

      Оба смутились они и в почтительном страхе к владыке

      Стали, ни вести сказать, ни его вопросить не дерзая.

      Сердцем своим то проник и вещал им Пелид благородный:

      «Здравствуйте, мужи глашатаи, вестники бога и смертных!

      Ближе предстаньте; ни в чем вы не винны, но царь Агамемнон!

      Он вас послал за наградой моей, за младой Брисеидой.

      Друг, благородный Патрокл, изведи и отдай Брисеиду;

      Пусть похищают; но сами они же свидетели будут

      И пред сонмом богов, и пред племенем всех человеков.

      И пред царем сим неистовым, – ежели некогда снова

      Нужда настанет во мне, чтоб спасти от позорнейшей смерти

      Рать остальную… свирепствует, верно, он, ум погубивши;

      Свесть настоящего с будущим он не умея, не видит,

      Как при судах обеспечить спасение рати ахейской!»

      Рек, и Менетиев сын покорился любезному другу.

      За руку вывел из сени прекрасноланитую деву,

      Отдал послам; и они удаляются к сеням ахейским;

      С ними отходит печальная дева. Тогда, прослезяся,

      Бросил друзей Ахиллес, и далеко от всех, одинокий,

      Cел у пучины седой, и, взирая на понт темноводный,

      Руки в слезах простирал, умоляя любезную матерь:

      «Матерь! Когда ты меня породила на свет кратковечным,

      Славы не должен ли был присудить мне высокогремящий

      Зевс Эгиох? Но меня никакой не сподобил он чести!

      Гордый могуществом царь, Агамемнон, меня обесчестил:

      Подвигов бранных награду похитил и властвует ею!»

      Так он в слезах вопиял; и услышала вопль его матерь,

      В безднах сидящая моря, в обители старца Нерея.

      Быстро из пенного моря, как легкое облако, вышла,

      Cела близ милого сына, струящего горькие слезы;

      Нежно ласкала рукой, называла и так говорила:

      «Что ты, о сын мой, рыдаешь? Какая печаль посетила

      Сердце твое? не скрывайся, поведай, да оба мы знаем».

      Ей, тяжело застонав, отвечал Ахиллес быстроногий:

      «Знаешь, о матерь: почто тебе, знающей все, возвещать мне?

      Мы на священные Фивы, на град Этионов ходили;

      Град разгромили, и все, что ни взяли, представили стану;

      Все меж собою, как должно, ахеян сыны разделили:

      Сыну Атрееву Хрисову дочь леповидную дали.

      Вскоре Хрис, престарелый священник царя Аполлона,

      К черным предстал кораблям аргивян меднобронных, желая

      Пленную дочь искупить; и, принесши бесчисленный выкуп

      И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов

      Красный венец, умолял убедительно всех он ахеян,

      Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской.

      Все изъявили согласие криком всеобщим ахейцы

      Честь жрецу оказать и принять блистательный выкуп;

      Но Атриду царю, одному,