Ко времени моих слёз. Василий Головачев

включенный Максимом при первом же появлении объекта, не сработал. Точнее, показал уровень энергетики Гольцова лишь на несколько процентов выше, чем у рядовых граждан. Примерно такие же данные он выдавал и потом, на следующий день, когда группа вела Гольцова в институт и обратно. Однако Шаман не спешил давать свою оценку биоэнергетики Арсения Васильевича, лишь заметил, что завлаб ИЛИА непростой человек и внутри его дремлет некая непонятная сил а, которую трудно выявить с помощью приборов.

      – Это и есть твоя официальная точка зрения? – поинтересовался Максим.

      – Это мое внутреннее ощущение, – сухо ответил Иван-Доржо. – Но я могу и ошибаться.

      Тем не менее он не ошибся.

      Вечером двадцатого января, когда Гольцов благополучно добрался с работы домой, «Беркут» внезапно зафиксировал вспышку торсионного излучения. Впечатление было такое, что Арсений Васильевич на несколько минут включил генератор пси-поля, уровень которого превысил среднестатистический фон на три порядка!

      – Ни хрена себе! – изумился Штирлиц, очередь которого была носить сканер. – Он что, взорвался?!

      Максим тоже удивился, но не столь эмоционально, так как доверял Шаману и ждал каких-то событий. Как оказалось – не напрасно.

      – Кузьмич, что у тебя? – вызвал он по рации старшего лейтенанта.

      – Клиент сидит в гостиной, в кресле, – отозвался Бурков, – и, по-моему, смотрит телевизор. Или спит.

      Для полноценного наблюдения за объектом группа рассредоточилась.

      Максим и Райхман гуляли вокруг дома, невзирая на мороз.

      Шаман сидел в кафе неподалеку. Ему не нужен был визуальный контакт с поднадзорным, он следил за ним в «психоэнергетическом поле».

      Бурков-Кузьмич расположился в доме напротив и наблюдал за окнами квартиры Гольцова в бинокль, соединенный с лазерным звукосчитывателем.

      Писатель временно отдыхал, сидя с Шаманом в том же кафе и потягивая тоник. Он любил поговорить о смысле жизни, знал много анекдотов и веселых историй, и с ним было интересно. Правда, Шаман на его высказывания не реагировал, зато никогда не прерывал, что, естественно, нравилось всем, кто хотел поговорить.

      – Шаман, – позвал Максим, – ты что-нибудь «видишь»?

      – Солнце, – ответил Итигилов.

      Штирлиц хихикнул, он слышал то же самое, что и все члены группы, соединенные радиосвязью.

      – Иван Дрожжевич, ты что там пьешь?

      – Не засоряйте эфир, – сердито приказал Максим. – Шаман, сканер высветил сто сорок эниобел, такого я еще не встречал! Выходит, наш клиент и в самом деле экстрасенс?

      – Не знаю, – после паузы сказал Иван-Доржо. – Я чувствую очень мощный источник пси-поля, но не могу определить его природу.

      – Что это значит?

      – Источник связан с кем-то или с чем-то, что расположено не на Земле.

      – А где, в космосе, что ли?

      – Не знаю. Где-то глубок о. Точнее сказать не могу.

      Максим хмыкнул, посмотрел на Райхмана, выдыхающего облачка пара.

      – Интересный компот получается. Кузьмич, что у тебя?

      –