Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник). Джозеф Джефферсон Фарджон

то поплатится за это! Помяните мое слово.

      Надин серьезно посмотрела на него и встала с пуфа, на котором сидела:

      – Будьте осторожны, Джон! – Она протянула ему руку. – Я бы не простила себе, если бы с вами случилась беда. Ну все, время прощаться.

      Он задержал ее руку в своей:

      – Спокойной ночи. Я не питаю никаких иллюзий. Но все мои слова были серьезными. Очень серьезными!

      Глава X

      Неспокойная ночь

      В ту ночь многим не спалось. Золотистый ретривер Хейг беспокойно расхаживал по своему вольеру рядом с запертой мастерской и нюхал воздух холодным черным носом. Неприятные события предчувствовал не он один. Олень, обреченный на то, чтобы утром быть изгнанным ловчими из зарослей вереска и папоротника, вскинул голову, предчувствуя скорую опасность, но и сознавая свое достоинство. Ему пошел пятый год, и он только что перешел из категории подростка в категорию зрелого рогатого красавца. Потом он опустил голову и снова сделался невидим, почти прижав рога к спине. Фазан в роще близ Брэгли-Корт по неведомой причине встрепенулся во сне. Горностаев рядом не было. Неужто сама невероятная смерть уронила на его крыло тень, подыскивая себе новую жертву? Хитрый старый лис, полакомившийся мышами и жуками, дольше обычного обустраивался в земляной норе в глубине Майл-Боттом. Он тосковал по барсуку, чье жилище позаимствовал, жалея, что тот не смирился с судьбой и вступил в ссору из-за тетерки. А ведь они могли бы подружиться…

      Джона Фосса разбудил беспокойный Хейг, внезапным приступом лая прогнавший его сон, вспомнить который, увы, не получалось, как он ни старался. Сон был приятный, но мешало ворчание пса. Вместе с бодрствованием вернулась боль в ноге.

      «Проклятие! – подумал Джон. – Не иначе, я придавил ногу во сне».

      Часы пробили один раз. Час ночи или половина неизвестно какого часа? Он чиркнул спичкой и осветил циферблат своих наручных часов. Половина первого. Джон удивился. Надин покинула его всего час назад. Он думал, что прошло гораздо больше времени. Джон немного полежал с закрытыми глазами, вспоминая ее уход, то, как она выглядела, подойдя к двери, еле слышное шуршание мягкого зеленого платья, прощальную улыбку – и странную тишину потом. В танцевальном зале не звучала больше музыка. За дверью тоже стало тихо, не считая шагов людей, шествовавших по холлу в свои спальни. Раздался голос мистера Роу: «Поговорим завтра о портрете Рут». Эти слова были, видимо, обращены к Лестеру Пратту, но ответа Джон не услышал. Вскоре проговорила миссис Фермой-Джонс: «Вряд ли она будет пользоваться большим успехом, чем «Конина». Даже я редко преодолеваю рубеж в тридцать одно издание. Да, дорогой мой, тридцать одно. Думаю, рекорд побили только «Добрые товарищи» Пристли, «Еврей Зюсс» Фейхтвангера и «Если придет зима» Хатчинсона. Ну, и неприличная книжица «На Западном фронте без перемен» Ремарка… Но эта книга лучше! Она больше похожа на «Крылья над городами». Читали?» Последовала блаженная тишина. Миссис Фермой-Джонс поднялась наконец по лестнице, и ее голос стих. Затем миссис Чейтер промолвила: «Ну, с меня довольно, а ты можешь подняться, когда захочешь». Предпоследним