Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник). Джозеф Джефферсон Фарджон

случайно, не боитесь Чейтера?

      – Еще чего, черт возьми! Прошу прощения…

      – Мне нравится, когда бранятся по делу. Леверидж был в этом деле большой мастер! Тогда, может, боитесь меня?

      – Не исключено. Но больше – самого себя. Так что вам лучше уйти.

      – Это ничего не даст.

      – То есть?

      – Вам захочется, чтобы я вернулась.

      Джон задохнулся. В этот момент он не мог решить, чудо она или заслуживает ненависти.

      – А если предположить, что так и есть? – спросил он.

      – Не надо предполагать. Жаль, что я вас сюда привезла. Это я и хотела вам сказать. А теперь мы можем смотреть правде в глаза. Если отказываться видеть факты, то они неимоверно искажаются или становятся бесплодными.

      Все же она чудо, решил Джон. Мысль, чтобы не уклоняться от фактов, избегать привычных уверток, принесла ему облегчение, хотя он не представлял, куда это заведет.

      – Тогда позвольте одно допущение, – попросил Джон. – Это кое-что объяснит. Я о своем поведении. Вы столкнулись со мной в неудачный момент, миссис Леверидж. – Он назвал ее «миссис Леверидж» на всякий случай, для пущего спокойствия. – Излишне говорить вам о вещах, касающихся только меня самого. Но прошу принять их как объяснение моего поведения и любых глупых просчетов. По-моему, вы правильно поступили, не послушавшись своего первого побуждения – уйти. Более того, я в этом уверен. Кое-что необходимо было сказать – мы не знали, что именно, – а теперь, надеюсь, это сказал я. Вы свободны, можете идти танцевать.

      – Я не говорила о пылком желании возвращаться туда, – напомнила Надин.

      – Тогда – куда хотите.

      – Только не оставаться здесь? Учтите, если я не останусь, то не пройдет и нескольких секунд, как вы, забыв о ноге, вскочите и прыгнете мне на шею!

      – Боже! Я категорически это отвергаю!

      – Не отвергайте, лучше сделайте именно это, но так, как подскажу вам я. Я знаю о мужчинах гораздо больше, чем вы о женщинах. Так обычно и бывает, как ни трудно мужчинам в это поверить; о вас я тоже много знаю. Не перебивайте! Я вам расскажу, что знаю. Не даты и не факты. Мне не известен год вашего рождения, в каком доме вы живете. Ваш любимый спорт мне тоже неведом, хотя я уверена, что он существует и что это не охота. Вы не из тех, кому нравится убивать, вы стали бы делать это только во имя Англии. Судя по вашему виду, подобного безумия в вашей жизни тоже хватало. – Она вдруг запнулась. – Хотите, чтобы я продолжала? Я вас предупредила!

      Джон кивнул. Надин затушила сигарету в пепельнице и продолжила:

      – Не знаю, что за беда выгнала вас из Лондона в такую даль, как Флэншем, даже без адреса места, где переночевать… Между прочим, вы стояли за мной в очереди в билетную кассу в Лондоне. Можете сами поразмыслить, значит ли это что-нибудь и веселит ли оно вас… Но я знаю, что вы не поступили бы с ней подло, как бы ее ни звали. Хотите – считайте, что именно из-за этого знания – нет, интуитивного, неосознанного чувства – я проявила к вам больше внимания после вашей неприятности, чем следовало бы. Не стану утверждать – раз уж мы совершенно откровенны, – что это меня совсем не привлекло.