Русская смерть (сборник). Станислав Белковский

Не ходи за хлебцами. Тебе уже хватит. Иди лучше спать.

      КОЧУБЕЙ. А когда звонил Евгений Волкович?

      МАРИЯ. Вчера. В три часа дня. Я была на работе.

      КОЧУБЕЙ. А почему ты мне не сказала?

      МАРИЯ. Ты не помнишь, почему я тебе не сказала? Кочубей. я не помню.

      МАРИЯ. Я – помню. Я тебе девять раз говорила. Но ты уже не мог слушать.

      КОЧУБЕЙ. Он всегда звонит тебе на мобильный.

      МАРИЯ. Не всегда. Иногда. Он не надеется тебе дозвониться.

      КОЧУБЕЙ. Он хотел поговорить со мной?

      МАРИЯ. Нет. Он просто хотел передать про финское посольство. Что он там будет и страшно обрадуется, если ты туда доедешь. Дойдешь.

      КОЧУБЕЙ. Евгений Волкович. Да-да.

      МАРИЯ. Иди спать. Я возьму твой фен.

      КОЧУБЕЙ. Твой фен. Не мой.

      МАРИЯ. Я воспользуюсь моим феном. Своим феном. Или как еще там. Я опаздываю.

      КОЧУБЕЙ. Пора, Марфуша. Пора.

      Пауза.

      Да, забыл сказать. Отец Гавриил посоветовал пить виски вместо водки. Не так быстро получится. Меньше греха в единицу времени.

      МАРИЯ. Это какое-то издевательство. Наверное, у якутов такой юмор. Ты помнишь, как отравился ирландским виски? В самолете – ты помнишь.

      КОЧУБЕЙ. В виски можно добавить побольше льда. Кусочка четыре или даже шесть. И тогда кажется, что доза – двойная или тройная. А она – одинарная.

      МАРИЯ. Ты помнишь, как тебя откачивали в самолете?

      КОЧУБЕЙ. Виски, если со льдом, меняет цвет. Особенно ирландский. Становится легким, как яблочный сок. На завтраке в гостинице. Хорошо на завтраке в гостинице. Особенно скрэмблд еггз. По-немецки они называются рюрайер. Смешно. Забавно так. И яблочный сок.

      МАРИЯ. Я пошла с головой. Не сиди больше, Игоряша.

      КОЧУБЕЙ. Я помню. Пора, Марфуша. Честное слово.

      II

      Толь, Дедушкин, Гоцлибердан.

      ГОЦЛИБЕРДАН. Звонила Маша.

      ТОЛЬ. Что там?

      ГОЦЛИБЕРДАН. Дела хуевато, мягко говоря.

      ТОЛЬ. Что, пьет?

      ГОЦЛИБЕРДАН. Не то слово. Ложится в два ночи, в шесть просыпается, выпивает бутылку водки, ноль семь, потом засыпает, потом обед, за обедом – полбутылки, потом спит час, ни хуя не делает, читает газеты, торчит в Интернете, часа четыре, ищет ссылки на свою фамилию, потом ужин, снова бутылка – и так до двух. В город не выезжает. Поправился на восемь килограмм. Выглядит как бомж. Прислуга уже узнавать перестала.

      ДЕДУШКИН. Вы про Игоря Тамерлановича, Гоценька?

      ГОЦЛИБЕРДАН. Естественно. Про кого же еще?

      ТОЛЬ. Надо что-то делать.

      ГОЦЛИБЕРДАН. Гениальная мысль. Надо что-то делать. Что, Боря? Если я тебе еще чего-то расскажу, ты под стол упадешь. Блядь.

      ДЕДУШКИН. Гоценька, не надо так ругаться.

      ГОЦЛИБЕРДАН. Да разве я ругаюсь, Евгений Волкович? Интеллигентские присказки одни сплошные.

      ДЕДУШКИН. Вы думаете, Игорь Тамерланович начал серьезно пить?

      ГОЦЛИБЕРДАН. Начал он лет десять назад. А сейчас продолжает. И очень уверенно. Ленинским курсом. Видите, уже не ругаюсь.

      ДЕДУШКИН. Как-как?

      ГОЦЛИБЕРДАН. Слышите, Евгений Волкович, я уже не ругаюсь?! Не ругаюсь, еб вашу