Героическая вера негероических людей. Часть 2. Михаил Стефанович

ещё в 80-е, но до сих пор вызывающий смех, а, значит, до сих пор остающийся актуальным, с его рефреном повторяющейся фразой «Хотя Аня и родила без мужа – мы выше этого». Что уж там говорить про времена ещё более давние? Забеременеть и родить вне брака, в былые времена считалось явлением препозорнейшим. А по Закону Моисея – и вовсе преступлением, заслуживающим смерти. И будущее ребёнка, неповинного в грехах и страстях своих родителей, было, мягко говоря, незавидным. Стоит только обратить внимание на то, как сегодня используются в нашей речи слова синонимичные понятию «незаконнорожденный»: как оскорбления, а некоторые старорусские определения и вовсе переведены в разряд ненормативной и нецензурной лексики. И эта деталь наглядно демонстрирует резко негативное отношение общества к «плодам запретной любви» при том, что они ничего не сделали для такого отношения к ним, кроме того, что умудрились родиться не в то время, не в том месте и не у тех родителей.

      Справедливости ради, надо отметить, что и в прежние времена встречались примеры незаконнорожденных детей, сумевших, вопреки стоявшему на них клейму «недочеловеков», превозмочь столь неблагоприятный для их жизни старт и добиться определённых успехов на каком-либо жизненном поприще. Так, например, креститель Руси Великий Князь Владимир был внебрачным сыном Киевского князя Святослава и ключницы. Но стал, в братоубийственной конкурентной борьбе, первым лицом Киевской Руси. Известнейший деятель эпохи Возрождения Леонардо да Винчи был внебрачным сыном нотариуса и крестьянки. Впрочем, Леонардо с трёх лет рос и воспитывался в доме отца. Кроме того, его жизнь пришлась на пору доминирования в Италии клана Борджиа, не отличавшегося высокой моралью и нравственностью, что повлияло на отношение общества к незаконнорожденным, сделав его снисходительным, а значит, у Леонардо не был отнят определённый «стартовый капитал», в сравнении с нашим сегодняшним Иеффаем. Русский поэт Василий Жуковский – сын тульского помещика Бунина и пленной турчанки, служившей нянькой в его доме, также относился к категории бастардов. Но и в его случае, в сравнении с Иеффаем, не было такой безнадёжности и безысходности. По просьбе своего настоящего биологического отца будущий поэт вначале был усыновлён его другом, бездетным соседом-помещиком, затем фиктивно пристроен в армию, что дало Жуковскому дворянский титул, который, в свою очередь, дал возможность получить образование в закрытом пансионе при Московском университете. А вот «стартовый капитал» Иеффая для обустройства жизни оказался с минусовым сальдо. У предыдущих героев, даже у блудницы Раав, были родители, передававшие своим детям то, что у них было. Имя, жизненные навыки, какое-никакое воспитание, имущество. Наш Иеффай с самого начала был лишён всех этих достоинств. «Ты не наследник в доме отца нашего», – с такой формулировкой изгоняют Иеффая его единокровные братья.