Алхимик (сборник). Паоло Бачигалупи

это от Пайлы.

      – Потому что это правда, алхимик. – Услышав новый голос, Джаиска вскочил на ноги. – Прошу прощения, если обидел, сударь.

      В коридоре показался Скацз:

      – Стражник, пойди займись чем-нибудь.

      – Слушаюсь, – ответил Джаиска, коснувшись лба, и вышел.

      Скацз сел на освобожденный им табурет. Остановил взгляд на остатках приношения Пайлы.

      – Попросил бы у тебя твоего прекрасного хлеба, но боюсь, как бы ты мне туда нитей терна не подложил.

      Я мотнул головой:

      – Терн слишком хорош для такой твари, как ты.

      – Твари, значит. И правда, твари. – Он улыбнулся. – Самой могучей твари в этой стране – твоими стараниями, алхимик. Головы магистров Алакана все на кольях. – Он вздохнул. – Сила – к ней привыкаешь, как пьяница к вину. Ощущение силы, текущей через тебя… нет, никому этого не понять. Песня сирен для нас, владеющих мастерством. Но ведь ты и сам это знаешь.

      – И не скучаю по ней.

      – Может быть, – хмыкнул Скацз. – Но все равно манит, никуда от нее не деться. Многих манит. Почти всех. Мы не можем допустить, чтобы люди поверили, будто твой балантхаст и есть окончательное решение. Это было бы ложным утешением. Как только они чуть зачерпнут магии, у них возникнет потребность забраться глубже. А тогда, – он взмахнул руками, – волей-неволей все и каждый начнут колдовать то там, то сям, понесутся чередой чары и заклинания, чудо-дворцы, летающие ковры, и все будет прекрасно – пока терновник не одолеет нас.

      – Не одолеет, – сказал я. – Мы ведь не глупцы.

      Скацз засмеялся.

      – Да ведь и народ Джандпары – и всей прежней империи – не то чтобы не осознавал неблагоприятных эффектов магии. Из древних манускриптов видно: они старались сдерживать свои порывы. Но продолжали жаждать магии. Ради власти. Ради наслаждения ею. Ради удобства. Ради спасения. Ради поразительной роскоши.

      Он сделал быстрое движение – и над его ладонью появился светящийся город. Он парил в облаках, и над ним кружили разноцветные драконы.

      – Может ли человек отказаться от этого? – спросил он. – У народа Джандпары отсутствовала дисциплина. И даже те, кто хотел себя сдержать, не имели достаточной силы воли. Так и пала наша Империя.

      Замок над рукой Скацза полетел, кувыркаясь, с облака и рухнул в густой терновый лес. Плети захлестнули арки дворцов, амфитеатры, храмы Трех Ликов Мары, выросли высоко и страшно. Пыль и облака щебенки закрыли миниатюрную сцену – это рушились другие замки.

      Скацз отряхнул руки, уничтожив видение и вызвав дождь пыли, засыпавший его одежду.

      – Магия рождает терновник, – сказал он. – Но даже ты, алхимик, жаждал ее применять.

      – Только чуть-чуть. Чтобы спасти дочь.

      – Каждый заклинатель назовет разумные причины для использования чар. Снисходить ко всем – коллективное самоубийство. Интересная проблема для такого этичного человека, как ты.

      – Думаешь, что мы все одинаковы?

      – Магия – это магия, терн – это терн. На философские казусы мне в высшей степени наплевать. – Он встал, кивнул в сторону нового