Алхимик (сборник). Паоло Бачигалупи

надлежащей длины, свидетельствующей о трех сыновьях, и все они пошли по его стопам в стражники. Вполне приличный человек, желавший создать нам какую-то возможность пошептаться через решетку.

      Не то что Изаак, который обожал потчевать меня рассказами о виденных им казнях, происходящих из-за моего изобретения. Он говорил мне, что на пятьдесят миль от Каима не найти теперь домовладельца, что не прошел бы проверку балантхастом. Головы выставлены теперь не только на городских воротах, но и на широком мосту, перемахнувшем через Сулонг и соединившем Каим с его меньшим братом. Голов столько, что мэру надоели горы трофеев и он распорядился просто сбрасывать тела в реку – пусть плывут в море.

      – Как Джайала? – спросил я.

      – Лучше, чем ты. Расцветает наша красавица. И растет. Скацз опять не разрешил мне ее привести, но с ней все хорошо. В этом ты можешь не сомневаться. Скацз – зло, но он в восторге от твоей работы и потому заботится о нас.

      – Чужие головы в обмен на сохранение наших. – Я оглядел мастерскую. – Сколько я убил людей? Сколько крови на моих руках?

      – Об этом нет смысла думать. Они пользовались магией, что всегда было запрещено. Не безвинные овечки идут под топор палача.

      – Не забывай, что и мы пользовались магией. И остаемся в числе смертников, спасибо Скацзу.

      – Не стоит о таком думать, только с ума сойдешь.

      Я посмотрел на нее с горечью:

      – Я тут уже два года, и все еще не нашел спасения в безумии. Так что вряд ли найду.

      Она вздохнула:

      – Как бы там ни было, но теперь все пошло на убыль. Меньше стало желающих испытывать розыскные способности мэра. – Она придвинулась ближе. – Говорят, теперь он проверяет наличие средств магии только на людях слишком богатых или чересчур влиятельных. Этих он вынюхивает со всем старанием и конфискует имущество.

      – И никто не сопротивляется?

      – Многие пытаются, но он пользуется поддержкой. Крестьяне, живущие возле терновой стены, говорят, что наступление плетей замедлилось. Кое-где стену даже отодвинули. Впервые за много поколений – стену отодвинули!

      – Отодвинуть можно было бы на мили, если бы мэр попросту использовал балантхаст по прямому его назначению.

      – Что уж об этом думать. – Она протолкнула матерчатый сверток с хлебом через решетку. – Вот. Ну поешь, пожалуйста.

      Но я помотал головой и отошел, не взяв приношение. Мелочно, конечно, и я осозновал это. Но сорвать зло было не на ком. Мелочный бунт – вместо настоящего, на который мне не хватало духу.

      Пайла вздохнула. Я услышал шуршание, потом ее слова, обращенные к Джаиске.

      – Дай ему, когда передумает. И себе возьми. Не позволяй ему уморить себя голодом.

      И она ушла, оставив меня с моей мастерской и машинами убийства.

      – Не держи на нее зла, – сказал Джаиска. – Она остается с тобой и твоей дочерью, хотя запросто могла бы уйти. Старина Скацз ей не дает покоя. Пристает и пристает.

      Я обернулся:

      – В смысле?

      Он пожал плечами:

      – Пристает.

      – Она