Князь Тавриды. Николай Гейнце

горячими слезами несправедливой обиды.

      Выдержала бы она, если бы ревнивец-деспот вскоре не умер.

      Потемкин старался узнать, куда именно уехала княгиня Святозарова, и узнав, что ее родовое имение находится по соседству с маленьким именьицем его матери, тотчас отписал ей, прося постараться завести знакомство с княгиней и отписать ему, что бы с ее сиятельством ни приключилось, держа в секрете это его поручение.

      Мать Григория Александровича, Дарья Васильевна, жившая безвыездно в своем именьице, скоро ответила на просьбу сына согласием, а затем описала и первое посещение ею княгини, которая приняла ее «милостиво и ласково» и показалась ей «сущим ангелом».

      Вскоре пришло и второе письмо, в котором Дарья Васильевна уже прямо хвасталась пред сыном своею близостью к княгине Святозаровой: «Взяла она меня, старуху, к себе в дружество, – писала она и в доказательство приводила то обстоятельство, что княгиня поведала ей, что “она четвертый месяц как беременна”. – Как она, голубушка, радуется, сына-то у ней муж-изверг отнял, Господь же милосердный посылает ей другое детище, как утешение», – кончала это письмо Дарья Васильевна.

      На самом деле, когда княгиня узнала, что она готовится вторично быть матерью, невыразимая радость наполнила ее сердце.

      У ней отняли первого ребенка, но Господь ее вознаграждает, сжалившись над ней.

      На коленях она благодарила Бога за это счастье.

      Перед ней открывалась новая жизнь. Наступившая пустота будет наполнена; она будет жить для своего дорогого ребенка, она изольет на него всю теперь поневоле скрытую нежность своего любвеобильного сердца.

      Она в первый раз плакала от радости. Ее посетила мысль о муже.

      «Если бы он теперь приехал, я бы открыла ему свои объятия, я бы рассказала ему всю правду, я бы полюбила его – отца моего дорогого будущего детища».

      На другой же день она написала ему письмо:

      «Господь меня не оставил, Он нас разлучил, но Он дает каждому из нас по ребенку; через пять месяцев я сделаюсь снова матерью», – писала она между прочим.

      Она хотела прибавить: «Приезжай, я хочу забыть все, что произошло, я тебе докажу свою невиновность, и мы еще будем счастливы», – но проснувшаяся снова в ее сердце гордость помешала ей написать эти строки.

      Письмо княгини, в том виде, в каком оно было написано, возбудило в князе Андрее Павловиче снова лишь сомнение и ревность.

      Известие о беременности жены поразило его так сильно, что он чуть было не сошел с ума.

      Несчастный рассчитывал время с самыми мучительными подробностями, и по расчету выходило, что это ребенок не его.

      Это убеждение укрепилось в его уме.

      Он оставил письмо жены без ответа, нанеся ей таким образом новое оскорбление.

      Она поняла, что между ней и ее мужем все кончено.

      Князь между тем в муках своих страшных сомнений не имел покоя ни днем ни ночью.

      Всего более возмущало его то обстоятельство, что этот незаконный ребенок в один прекрасный