Льеккьо. Болото никогда не отпускает свои жертвы…. Павел Юрьевич Проданов

если что, принесет им заказ. Им там, на кухне, все равно тесно.

      – Тогда предаю тебе пост, – ответил я на предложение и улыбнулся, – только без традиционной смены караула.

      Эли хмыкнула.

      – Иди уже.

      Эта девица со своими скарабеями в голове. Ее вид многих сразу же отпугивает, или дает им право смотреть свысока. Но эта девушка не робкого десятка, насколько я уже понял. Весь день я изучал Кристин, но та легковерна. Как мне показалось, она по параметрам схожа с той убитой девушкой: ветреная блондинка, строящая глазки всем. Если на первый взгляд, она заигрывала только со мной, то поняв, что меня не интересуют флирты, Кристин сразу же пошла по клиентам бара. И что-то во мне ее тут же стало презирать до ужаса. Мне самому от этого стало не по себе, а нам с ней еще работать и работать. Эли же другого пошиба девушка. Она неплохо образованна и уверена в себе, не смотря на замкнутость. Чем-то, напоминая меня самого. Ее взгляды на мир граничили с социопатией.

      Женщины намного разнообразнее мужчин. Одни неугомонные до любовных связей, как моя сестра, или же, как Кристин, другие домашние кроткие овечки. Первым мало всего, что у них есть и им постоянно нужно новое, новые ощущения, вторые же могут просто сидеть дома, смотреть сериалы, и не интересоваться, что происходит за их окном. Их пастырь – их муж. Без него они и носа сунуть за дверь боятся. Есть борцы за идею, как те, что борются с мизогинией при помощи оголения груди и вообще тела, еще и называя это феминизмом, что парадоксально как по мне. А есть такие как Эли. Этим не нужно искать себе альфа самца, бороться за свои права и прочие вещи, но так же не в их интересах сидеть дома мышкой-норушкой. Их взгляды весьма разнообразны.

      Поспав пару часов, я умыл лицо и, чувствуя в теле неприятную усталость, побрел за стойку.

      – А вот и ваш бармен, – кивая в мою сторону, сказала Эли старику, тому самому, что лицом напоминает старого питбуля.

      – О, – произнес старик, – вы то мне и нужны! У вас хоть уши на месте, а там гляди и язык. Эта не понимает ни черта из того, что я говорю.

      – Это вы не понимаете, что может быть другой взгляд на вещи, кроме вашего, такого же дряхлого, как и вы сами, – в жесткой форме ответила ему девушка. – Пока вы тащили трупы из болота, мир успел эволюционировать, а вы остались в том вашем добром времени. Ничего личного.

      Эли протерла тряпкой стойку и удалилась в сторону кухни.

      Моя голова все еще занята тем мимолетным сном, в котором я пребывал в детстве, скрываясь на болоте от своего отчима, а Каролин все звала меня.

      – Я знаю, что поможет нам, – говорила она вязким протяжным голосом, – я знаю, где нам укрыться. Я протягивал ей руку, но потом я оказывался в своей комнате, в которую ломился отчим, крича: «Бог любит тебя, Марти! Вот увидишь!»

      – Плесни русской водки, сынок, – сказал мне старик, вернув меня в реальность.

      Протерев глаза, я поставил чистую рюмку и наполнил ее водкой.

      – Ох уж эта молодежь, – проворчал Питбуль, – дурьи головы. Ничего они не знают. Видели бы