Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2017. Коллектив авторов

кто заплатит за простой

      Болезнетворного ума,

      Уснувшего до счёта «три»?

      Но строки нового псалма

      Взорвут молчанье изнутри.

      Душе забрезжит прежний рай

      На оголившейся кости.

      Ты на ночь дверь не запирай,

      А только створ перекрести.

      «Облака словно рыбьи скелеты…»

      Облака словно рыбьи скелеты,

      Между рёбер змеится трава.

      В эту ночь оживают слова,

      Претворяясь в предметы.

      Не звенит тишины тетива,

      Только ветер вершит пируэты.

      И осколки далёкой планеты

      Сыплют, как татарва.

      Позабыла былые заветы

      Одолень-дорогая-трава.

      И на жизнь предъявляя права,

      Потеряла приметы.

      Угасают последние неты,

      Но земля под ладонью жива.

      Недомолвок внутри вещества

      Не вместят силуэты.

      Не нашарит разменной монеты

      В шелестящих карманах листва.

      В эту ночь умирают предметы,

      Претворяясь в слова.

      «Наматывая на руку рассвет…»

      Наматывая на руку рассвет,

      По берегу пройти себе вослед.

      Глазами, одичавшими в ночи,

      Смотреть как волны-златоковачи

      Куют венцы бесцельного труда.

      Ты – кладбище души моей, вода!

      Будь море, будь река иль просто пруд.

      Когда взашей во тьму меня попрут,

      Ты примешь неразбавленный мой дух.

      Как в тот момент, когда к мирскому глух,

      За обе щёки я вкушал покой,

      Склонившись над небесною рекой

      И отраженье обронил на дно.

      Когда ещё наверх всплывёт оно?

      И влага, сочетая два лица,

      В своё теченье примет беглеца.

      «В несуразице непролазной…»

      В несуразице непролазной

      Покаянный забудь уют.

      В эту ночь на горе алмазной

      В оловянное било бьют.

      Это значит, что ночь спалила

      Чёрным пламенем целый мир.

      Вышел срок поднимать ветрило,

      Залежавшееся до дыр.

      В небе ведьмины кружат ступы,

      Помело шелестит в руке.

      Зарываются птицы в трупы

      В непосильно-крутом пике.

      Всяк солдат стал судьбы прорухой,

      Чья ладонь, как тюлений ласт,

      Кто единственной оплеухой

      Извлекает души балласт.

      В сеть закутайся вместо шубы,

      Влезь в железные башмаки.

      Загрубеют от песен губы,

      Но молчать тебе не с руки.

      В отдалении ни огня нет,

      А дорога как смерть долга.

      Блёклый месяц из бездны тянет

      Новорожденные рога.

      «Вот и не стало огня…»

      Вот и не стало огня

      В глотках рассветных труб.

      Выпал у юного дня

      Первый молочный зуб.

      Вечер лежит на столе,

      К небу кадык и нос.

      Ночь, заблудившись во мгле,

      Рухнула под откос.

      Звёзд