Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2017. Коллектив авторов

так. Я написал рассказ.

      Обыкновенный, триста фраз.

      Сюжет изложен выше.

      Герой – Тульбович Миша —

      стоит, дрожит, таблетку пьёт.

      Он не родился, но умрёт,

      а я тому виною.

      Чего теперь со мною?

      И тот, кто выдохнул мою,

      пока ещё бессмертную

      включает, выключает свет.

      А я боюсь, что смерти нет.

      Голос

      Вечером папа искал, где ловится Голос Америки.

      Голос Америки чаще ловился в прихожей.

      По выходным приезжал дядя Гена на велике,

      а из Кургана на поезде дядя с противною рожей.

      Папа работал директором, папе всё время везло.

      Папа выгуливал нас в ресторан у вокзала.

      Мама за что-то его обзывала козлом,

      вечером плакала ночью, наверно рыдала.

      Серое радио каркало про Кандагар,

      дядя с противною рожей шагал к остановке,

      я, вытирая с макушки его перегар,

      думал военное – «Действуем по обстановке:

      Голос, скажи ему, голос Америки, голос

      (Я-то всё знаю, но папа ведь мне не поверит)!

      Это как в сказках, когда собирающий хворост,

      в чёрном лесу за полдня на полвека стареет.

      Не заходи в чёрный лес за грибами, не езди к вокзалу

      пьяный на этой машине по этой дороге.

      После аварии станешь хромой и усталый.

      Все тебя кинут, особенно этот высокий.

      Не уезжай от меня насовсем – я читал

      в книжке одной специальное слово: расплата.

      Папа, пожалуйста, папа, ты не опоздал.

      Если чего – это я за себя и за брата».

      Папа, нетрезвый, сидит у окошка, пульсирует жилка

      Голос Америки вдруг зазвенел, как посуда.

      Очень не вовремя где-то включилась глушилка.

      Он не узнает. А вскоре и я позабуду.

      Узкоколейка

      Подымаются из-за небольшого болота,

      тают и снова тают на зеленоватой реке

      тонкая, нечистая нота и другая тонкая, звенящая нота:

      тепловозы болтают на тепловозьем своём языке.

      Обычная средняя полоса, ничего слишком:

      немного сырости, белой травы и холода.

      Такие картинки встречаются в детских книжках

      после слов: «Путешественники вышли из города».

      А эти всё также гудят, звенят, звенят и гудят,

      точно две сломанных, старообразных рации.

      Ловишь рассеянным взглядом глупенький птичий взгляд,

      Вдруг понимаешь, что не научился прощаться.

      «Вспомнишь будущее своё…»

      Вспомнишь будущее своё,

      Как пустое пока жильё.

      Ни детей, ни собаки нет,

      Только жёлтым блестит паркет.

      Только голубоглазый кот

      Табуретку хвостом метёт.

      Только полупрозрачный страх

      В затенённых живёт углах.

      За окошком звенит металл

      Просыпаешься. Значит, спал.

      На стекло наползает лёд.

      Снег поёт и туман поёт.

      Под подушку ныряет мышь.

      Настоящая.