На полпути к себе. Вероника Иванова

владельца. Так, например, даже мой скромный опыт позволял определить, что крепыш слева, блондин, окинувший меня презрительным взглядом человека, считающего, что знает себе цену, больше полагался на скорость реакции, потому что не был обременен доспехами. А вот второй солдат, угрюмый воин средних лет, на лице которого явственно читалось: «Как вы мне все надоели…», – щеголял курткой с нашитыми стальными лепестками – если мне не изменяет память, такой фасон особенно любят северяне, потому что приятное в нем сочетается с полезным: и тепло, и сравнительно безопасно. У каждого из воинов, за спинами которых бледным пятном мелькало лицо доктора, имелось главное. То, что позволяет мужчине думать, что он мужчина. Оружие и умение им владеть. Или уверенность в умении им владеть. С одной стороны, это почти одно и то же, но… Не совсем. Тот, кто на самом деле хорошо умеет сражаться, никогда этим не бравирует и не выставляет напоказ свой любимый клинок. Клинок – это больше чем орудие убийства и защиты, это…

      – Сними капюшон! – коротко и ясно приказал угрюмый.

      А вот такой поворот мне не нравится. Очень не нравится…

      Я поднял руку и медленно стащил капюшон с головы.

      Угрюмый подошел ко мне вплотную, грубо сжал мой подбородок пальцами, затянутыми в шершавую кожу перчатки, и внимательно всмотрелся в клеймо. Должно быть, проверял его подлинность. Хотя кому бы пришло в голову имитировать «королевскую милость»?

      – Все в порядке, – кивнул он блондину.

      – Господа, господа… – засуетился Гизариус, – вы должны учесть, что этот человек является собственностью…

      – Не волнуйся, дядя, твое добро вернется к тебе целым и невредимым, – хохотнул блондин, но его веселье отдавало поминками.

      Доктор не видел их лиц, а вот я имел удовольствие встретить взгляд угрюмого воина. Никуда я не вернусь. По очень простой причине: для каких бы целей ваш покорный слуга ни понадобился этой грозной парочке, живым не отпустят – это я понял. И угрюмый понял, что планируемая участь не стала для меня секретом. Понял и улыбнулся. Не тепло или холодно, а как-то… мертво. Нет, лучше бы ему не изгибать губы: жуткое зрелище получается…

      – Эти господа хотят, чтобы ты проследовал с ними, – немного виновато сообщил Гизариус.

      – Для чего?

      – Там… узнаешь! – Блондин прямо-таки лучился искренней радостью. Так бывает счастлив человек, когда ему удается отвертеться от чего-то очень неприятного.

      – Как пожелаете. – Я пожал плечами.

      Солдаты привычным, хорошо отработанным движением взлетели в седла, и угрюмый бросил мне:

      – Шагай вперед!

      Я мрачно смотрел себе под ноги, топая по тропе, на которой уже отпечатались следы лошадей. Должно быть, этой же дорогой солдаты добирались до дома Гизариуса. Фрэлл! Пакостно-то как на душе… Два раза за один день оказаться на Пороге – это слишком даже для меня и моей удачливости. Но страшно…