Под гнетом страсти. Николай Гейнце

себе. – Неужели?.. Это было бы очень странно».

      IX. «Он»

      Князь Облонский и Ирена вдруг разом остановились и взглянули друг на друга: она – как бы ожидая от него чего-то, ей уже ранее известного, он – с дерзкой полуулыбкой, значения которой, если бы даже она ее заметила, то не поняла бы…

      – M-lle Вацлавская? – медленно повторил он. Он смолк на минуту, как бы в раздумье.

      – Ваши родные живут здесь?

      – Нет!

      – То-то я здесь не знаю никого, кто бы носил такую фамилию.

      – Моя мать живет постоянно в Петербурге.

      Он пристально посмотрел на нее, так пристально, что она опустила глаза, веки которых были опушены длинными темными ресницами.

      – Вы дочь Анжелики Сигизмундовны Вацлавской?.

      – Да! Разве вы ее знаете? – спросила она дрожащим голосом.

      – Я знаю одну прелестную женщину, которая носит такое имя и которая живет в Петербурге, на Большой Морской.

      – Это она! – вскрикнула Ирена, вся просиявшая, окинув его взглядом, выражавшим полное доверие.

      Князь принял к сведению эту радость и уловил появившееся в ее взгляде доверие.

      Он улыбнулся и стал подробно описывать наружность Анжелики Сигизмундовны.

      – Как вы ее хорошо знаете! – снова радостно воскликнула молодая девушка.

      – Да, – отвечал Облонский, – я очень хорошо ее знаю… Я бывал у нее, но вас я никогда не видал и даже не знал, что у г-жи Вацлавской есть дочь.

      – Это потому, что я никогда не была в Петербурге.

      Они продолжали идти очень тихо, оба до крайности заинтересованные разговором.

      – Тогда я больше не удивляюсь тому, что вижу вас в первый раз. Значит, вы не часто видитесь с вашей матерью? – пытливо начал князь.

      – Очень редко, она приезжает в Покровское два или три раза в год – не более, и то всего на несколько часов, иногда, впрочем, дня на два. Вы знакомы с моею матерью, вам должно быть известно, что ее задерживают в Петербурге серьезные дела…

      – Да, – отвечал он с едва заметной улыбкой, – г-жа Вацлавская действительно занята в Петербурге серьезными делами…

      – Она вдова, – продолжала вопросительным тоном Ирена, – потому одна должна хлопотать по делу громадного наследства…

      Облонский не заметил или не хотел заметить этого тона и отвечал вопросом:

      – Вы знаете вашего отца?

      – Нет! Я была еще совсем ребенком, когда он умер.

      – И это здесь, в Покровском, вы получили воспитание?

      – Да, я жила и живу у няни Ядвиги, еще у меня была гувернантка…

      Оба замолчали.

      Он первый возобновил разговор.

      – Но если вы жили в этой деревне до сих пор, – сказал он, – то невозможно, чтобы вы в ней остались навсегда… Вы больше не ребенок… вы прелестная молодая девушка… Рано или поздно ваша мать, вероятно, рассчитывает взять вас к себе…

      – О, да, – отвечала Ирена, – она мне обещала это вчера…

      – Вчера?

      – Она приезжала ко мне и два дня провела со мною… Сегодня, прогуливаясь одна по тем местам, где мы ходили с нею, я встретила вас…

      – И