Обнять необъятное. Избранные произведения. Козьма Прутков

лить;

      Иль волком выть по перелесью.

      Хотел бы сделаться сосною;

      Былинкой в воздухе летать;

      Иль солнцем землю греть весною;

      Иль в роще иволгой свистать.

      Хотел бы я звездой теплиться;

      Взирать с небес на дольний мир;

      В потемках по небу скатиться;

      Блистать как яхонт иль сапфир.

      Гнездо, как пташка, вить высоко;

      В саду резвиться стрекозой;

      Кричать совою одиноко;

      Греметь в ушах ночной грозой…

      Как сладко было б на свободе

      Свой образ часто так менять

      И, век скитаясь по природе,

      То утешать, то устрашать!

      Память прошлого

      Как будто из Гейне

      Помню я тебя ребенком,

      Скоро будет сорок лет;

      Твой передничек измятый,

      Твой затянутый корсет.

      Было в нем тебе неловко;

      Ты сказала мне тайком:

      «Распусти корсет мне сзади;

      Не могу я бегать в нем ».

      Весь исполненный волненья,

      Я корсет твой развязал…

      Ты со смехом убежала,

      Я ж задумчиво стоял.

      Разница вкусов

      Басня[7]

      Казалось бы, ну как не знать

      Иль не слыхать

      Старинного присловья,

      Что спор о вкусах – пустословье?

      Однако ж раз, в какой-то праздник,

      Случилось так, что с дедом за столом,

      В собрании гостей большом,

      О вкусах начал спор его же внук, проказник.

      Старик, разгорячась, сказал среди обеда:

      «Щенок! тебе ль порочить деда?

      Ты молод: всё тебе и редька, и свинина;

      Глотаешь в день десяток дынь;

      Тебе и горький хрен малина,

      А мне и бланманже полынь!»

      Читатель! в мире так устроено издавна:

      Мы разнимся в судьбе,

      Во вкусах и подавно;

      Я это басней пояснил тебе.

      С ума ты сходишь от Берлина:

      Мне ж больше нравится Медынь.

      Тебе, дружок, и горький хрен малина;

      А мне и бланманже полынь.

      Письмо из Коринфа

      Древнее греческое

      (Посвящено г. Щербине)

      Я недавно приехал в Коринф.

      Вот ступени, а вот колоннада.

      Я люблю здешних мраморных нимф

      И истмийского шум водопада.

      Целый день я на солнце сижу.

      Трусь елеем вокруг поясницы.

      Между камней паросских слежу

      За извивом слепой медяницы.

      Померанцы растут предо мной,

      И на них в упоеньи гляжу я.

      Дорог мне вожделенный покой.

      «Красота! красота!» – всё твержу я.

      А на землю лишь спустится ночь,

      Мы с рабыней совсем обомлеем…

      Всех рабов высылаю я прочь

      И опять натираюсь елеем.

      Романс

      На мягкой кровати

      Лежу я один.

      В соседней палате

      Кричит армянин.

      Кричит

7

В 1-м издании (см. журнал «Современник» 1853 г.) эта басня была озаглавлена: «Урок внучатам», – в ознаменование действительного происшествия в семье Козьмы Пруткова.