Мой Ванька. Алексей Лухминский

хвастаюсь: почитав литературу, правильно определил необходимые витамины, которые должны сопутствовать антибиотикам. Анастасия Ивановна, которой я звонил, согласилась с моим выбором. Сейчас делаю Ваньке очередную порцию уколов.

      – Ты меня уже всего исколол, – ворчит он, подставляя нужные места. – Как я потом сидеть-то буду?

      – Я же тебе грелку даю, чтоб там всё рассасывалось. Так что терпи. Ещё пара дней, и, наверное, всё закончится. Отвезу тебя…

      – На кладбище? – перебивая меня, радостно спрашивает братишка.

      Ну вот… Как только стало легче, он не упускает возможности меня подколоть.

      – Идиот! На рентген я собрался тебя везти. В свою академию.

      Я действительно попросил Юрия Степановича договориться с пульмонологией насчёт рентгена и общего осмотра Ваньки специалистом.

      – А, я понял! – и сияет. – Таким путём ты хочешь проверить, есть ли у меня мозги. Давай. Просветили, а там – пусто! Во класс! И с меня взятки гладки!

      – Иди ты!

      – Извини… Не могу… Я в бессрочном отпуске и вообще сменил профессию, – блаженно улыбается, понимая, что сегодня все его шутки проходят на «раз».

      Махнув рукой, иду подогревать ужин. Появляется Ванька, завёрнутый в одеяло.

      – Саш, ну давай я чего-нибудь поделаю. Что ты всё сам да сам…

      – Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это лечь обратно в кровать.

      – Я нормально себя чувствую. Ты же сказал, что хрипов не слышишь.

      – Это я сказал. А надо, чтобы тебя ещё посмотрел пульмонолог.

      – Пульмо… кто?

      – Пульмонолог. Это, если можно так сказать, лёгочник.

      Да… Видно, братишку сегодня так просто не унять. Стоит с заумно-хитрым видом.

      – Понял. Значит, лор – это ушник, окулист – это глазник, пульмонолог – это лёгочник, гинеколог… Саш… А как гинеколог по-русски будет? – звучит невинно.

      – Ты сам уйдёшь, или тебе дать пинка в твою исколотую жопу?

      – Ухожу, ухожу… – пятясь к двери, он хихикает.

      – Правильно делаешь, что пятишься, – мне уже самому стало весело. – А то смотри… Шприцы у меня здесь, на кухне.

      – Всех жоп не переколешь! – гордо восклицает Ванька и скрывается в комнате.

      Какое-то время всё спокойно.

      – Саш… – раздаётся из комнаты. – Тебе кто твою бухгалтерию сейчас делает?

      – Угадай с трёх раз, – отзываюсь я.

      – Тут и угадывать не надо. Давай-ка, неси всё мне. Займусь.

      Это просто отдушина! Если братишка этим займётся, то у меня освободится время.

      – Спасибо тебе, Ванюха! – кричу из кухни. – Ты даже не представляешь, насколько ты меня выручишь. Мне ведь надо ещё очень много учить и сдавать.

      – Представляю, – со вздохом отвечает он. – Потому и предложил.

      После нашего ночного разговора Ванька повеселел. Я это вижу и очень рад тому, что он потихоньку становится прежним.

      Мы в пульмонологии больницы академии.

      – Когда, говорите, у него началось воспаление? – спрашивает заведующий этим отделением, тоже профессор, просматривая