Тифлис 1904. Николай Свечин

полицейский, но решил использовать как почтальона. Да… Вот так мы здесь и служим.

      Лыков крепко взял полковника за руку и сказал, глядя в упор:

      – Иван Николаевич. Я ведь даже не попытался сопротивляться. Пальцем о палец не ударил, не заступился за мальчишку. Как так? Георгиевский кавалер…

      – Но…

      – Хотел достать наган, так Абазадзе схватил меня за руку и держал.

      – Вот! – обрадовался Свечин. – Что вы могли поделать?

      – И мог, и должен был! – ожесточенно выкрикнул сыщик, не обращая уже внимания на то, что подумают окружающие. – Сражаться – вот что я должен был делать! Но тогда лежал бы сейчас рядом с поручиком. И это, понимаете, это меня остановило. Я испугался за свою жизнь. И позволил убить мальчишку безнаказанно.

      – Ваше геройство ничего бы не изменило, только погубило бы еще и вас.

      – Хоть умер бы с честью.

      – И что потом? Мертвый есть мертвый. Нет, живите. Помните об Арчиле, однако живите. Богу виднее, сколько отмерено вам на этом свете. Пока живой, вы можете сделать немало хорошего. Вот и делайте. А мусолить свою слабость… Думаете, я не трусил? Да нет такого человека, который никогда бы не отступал.

      – Абазадзе держался храбро.

      – Он вовсе не мальчишка, а офицер. Сознательно сделал выбор.

      – Он-то сделал, а я?

      Свечин осторожно высвободил руку и ответил:

      – А вы теперь живите с этим. Понимаю, трудно. Но куда деваться? И поверьте, все мы рады, что хоть вы уцелели. Никто вас не осудит, разве какой дурак. Никто!

      – Он, умирая, сказал то же самое, – вспомнил Лыков. – «Себя спасайте».

      Тут сыщик сообразил, что это звучит как оправдание, и смутился. Но Свечин сам взял его за плечо, тряхнул и произнес:

      – Видите, Арчил думал так же. Подвиг тоже должен знать время и место. Бессмысленная смерть – это не храбрость, а глупость.

      Алексей Николаевич понимал, что его уговаривают, но все равно стало чуть легче. И тут пришло решение, определившее дальнейшие поступки сыщика.

      – Господа, мне надо с вами поговорить!

      Свечин и Шмыткин послушно двинулись за ним. В кабинете полицмейстера Лыков обратился к его помощнику:

      – Мне нужны винтовка с патронами и лошадь.

      – Кузьма Степанович, не вздумай! – тут же вскинулся губернатор.

      – А и не вздумаю, я себе не враг, – ответил Шмыткин. – Командированного убьют, а грех на мне будет.

      – Господа, вы не поняли. Я все равно это сделаю. С вами или без вас.

      – Возьмите казаков, тогда я помогу, – предложил Иван Николаевич.

      – Чтобы поставить на кон и их жизни? Нет, увольте.

      – Алексей Николаевич, прошу вас взять себя в руки, – рассудительно начал коллежский асессор. – Ну, случилось так. С кем не бывает? Месть, что вы задумали, добром не кончится. Застрелят и вас, без всякой пользы. Что вы сделаете? Динда-Пето в горах как у себя дома. Полиция и конная стража столько времени уже не могут его поймать. Тут вдруг полковник из Петербурга приехал и поймал… Разве так бывает?

      – Я бывший пластун, турецких языков взял