Отелло, венецианский мавр. Уильям Шекспир

вор!

      Куда, куда ты дочь мою упрятал?

      Проклятый, ты околдовал ее!

      Да я сошлюсь на все, что смысл имеет.

      Возможно ли, чтоб, не связав себя

      Оковами каких-то чар проклятых,

      Возможно ли, чтоб девушка такая

      Прекрасная, невинная, на брак

      Смотревшая с такою неприязнью,

      Что юношам знатнейшим и красавцам

      Венеции отказывала всем,

      Чтоб девушка такая, говорю я,

      Решилась дать себя на посмеянье

      Всеобщее, из дому убежать

      И на груди укрыться закоптелой

      Созданья безобразного, в ком все

      Внушает страх, а не любви отраду?

      Суди меня весь мир, когда не ясно,

      Что ты ее гнуснейшим колдовством

      Очаровал, что девственную юность

      Ты погубил напитками и зельем,

      Волнующими страсти. Я хочу,

      Чтобы вполне исследовано было

      Все это дело, а меж тем оно

      Правдоподобно так и для рассудка

      Так осязательно, что я сейчас же

      Беру и арестую здесь тебя,

      Обманщика мирского, человека

      Искусного в проклятом колдовстве,

      В занятиях, законом запрещенных.

      Эй, взять его, а если станет он

      Противиться – вы с ним не церемоньтесь!

Отелло

      Друзья мои и вы, все остальные,

      Сдержите руки. Если б роль моя

      Была борьба, ее бы я исполнил

      Без помощи суфлера – верьте мне.

      Куда хотите вы, чтоб шел я с вами

      На ваше обвиненье отвечать?

Брабанцио

      В тюрьму, в тюрьму, пока тебя к ответу

      Не позовут закон и правый суд!

Отелло

      Да как же я могу повиноваться?

      Как я тогда приказ исполню дожа,

      Которого послы сюда пришли,

      Чтоб звать меня по делу государства?

Первый офицер

      Он точно прав, почтеннейший синьор:

      В совете дож. Наверно, посылали

      И вас просить.

Брабанцио

      Как, дож в совете? Ночью?

      Ведите же его туда за мной –

      И у меня ведь дело не пустое.

      Сам дож и все сенаторы-собратья

      Должны смотреть на это оскорбленье,

      Как на свое. Когда давать мы будем

      Таким делам свободный ход, тогда

      У нас в главе правленья скоро станут

      Язычники и подлые рабы.

      Уходят.

      Сцена 3

      Там же. Зал совета.

      Дож и сенаторы сидят за столом. Офицеры стоят в отдалении.

Дож

      В полученных известиях, однако,

      Согласья нет – и это нам мешает

      Поверить им.

Первый сенатор

      Да, правда, разногласья

      Довольно в них. Мне пишут, что число

      Галер – сто семь.

Дож

      А мне, что их сто сорок.

Второй сенатор

      А мне, что их – две сотни. Но хотя

      В числе галер и не согласны письма,

      Так как догадки в разных донесеньях

      Ведут всегда к ошибкам, все ж они

      Все говорят,