Бремя колокольчиков. Алексей Марков

Для ребёнка – на детскую кухню можно было и попозже сходить. А вот для Светы надо было идти срочно. Если ей чаю с молоком не попить – своё молоко у неё тут же пропадало. После открытия универсама молочное продавалось не больше часа. Потом оставались одни бесконечные зелёные помидоры в трехлитровых банках.

      Молодой отец подошёл к типичному для 80-х универсаму из стекла и бетона без двадцати восемь. Перед входом стояла толпа мужиков, как пару лет назад в винный. Но тут все были за молочным и, если повезёт, мясным. Женщины тоже были, но мало и, в основном, раннего пенсионного возраста, когда силы и задор ещё оставались, но терять уже особо нечего и можно без стеснения биться со здоровыми мужиками на входе в магазин.

      Глеб втиснулся в бесформенную толпу. Стоявший рядом рабоче-крестьянского вида мужичок явно с похмелья грозно отреагировал:

      – Чё, студент? Тоже жрать захотел?

      – Да я жене молока купить, она грудью кормит…

      – Грудью? Это хорошо! Ладно, лезь давай, вперёд меня. Я тя пихну, как откроют.

      В толпе стоять было не холодно, хотя на улице было ниже –10, а пальтишко у Глеба было совсем легким, осенним.

      В 8-00 магазин открыли, но лишь одну створку дверей, боясь, что ворвавшаяся толпа снесёт всё на своем пути, включая кассы и работников магазина. У входа началась давка, толпа раскачивалась. Каждая сторона пыталась отпихнуть соседнюю от входа.

      – Навались! – крикнул рабоче-крестьянский мужик сзади и с силой упёрся Глебу в спину.

      Соседи сбоку поддержали, и их край пошёл вперёд. Глеб почувствовал себя тараном, когда дверь приблизилась. Он только испугался, что его со всей силы размажет о косяк двери, но в это время навалилась другая сторона толпы, и он смог боком влететь в магазин. Все бежали к прилавкам. Главное – успеть ухватить молоко, а там уж можно оглядеться, что ещё съедобного выкинули…

      Из универсама Глеб вышел довольный, с полной сумкой килограмм на десять. Решил пройти мимо близлежащего открытого рынка. От вида ярких спелых мандаринов начинала выделяться слюна… Но цены кусались, как и в кооперативных магазинах, и позволить себе такую роскошь мог далеко не всякий получающий зарплату, а не то что студент.

      Глеб сглотнул. Перед ним возвышался огромный прилавок с выстроенными горками мандаринами, лимонами и яблоками, а сбоку были даже арбузы! За прилавком стоял кавказец с набриолиненной шевелюрой, излучавший волны восхищения собой и своим товаром. Поправив лежащее неровно яблочко, он, не выдержав, принялся напевать на восточный манер.

      – Ай, я приииинц, я пр-и-и-и-и нц!

      В этот момент мимо его прилавка проходил тот самый рабоче-крестьянский мужик из очереди с кефиром в авоське. Глянув на поющего, он, не задумываясь, как-то даже без вызова констатировал:

      – Да ты не принц, ты *удак.

      – Што сказал? Э!

      – *удак, говорю, ты.

      – Знаешь што тэбе сделаю щас! Ты борзый, да?! – Стал голосить кавказец, делая вид, что приливок ему мешает набросится на обидчика. Но мужик был здоровый, и убегать совершенно не собирался.

      – Ну чо? Иди сюда!

      – Ща пагады приду