Бабочка на штанге. Владислав Крапивин

ответила за Санчика Соня. – Они у него так замечательно получаются!.. Сань, покажи…

      Тот кивнул и полез в сарайчик. А когда вернулся, лицо было уже «размороженным», глаза блестели. На ладони Санчика держал паровозик старинного вида, вырезанный из коричневой коры. Длиной со спичку… Такой удивительный! С крохотными колесиками и шатунами, с круглой, опоясанной обручами топкой, с будкой, на которой заметны были окошечки и дверцы. И длинная труба торчала над топкой…

      – Вот это да… – выдохнул я.

      Санчик вскинул коричневые глаза. Сказал шепотом:

      – Хочешь, возьми себе…

      – Да, – кивнул я сразу.

      Не из вежливости, а потому, что правда хотел. Даже затеплел весь. Поставлю паровозик на ту же полку, где «Катти Сарк». Похоже, что они из одной эпохи… Но тут же я спохватился:

      – А тебе не жалко?

      Соня засмеялась:

      – Да у него этих паровозов целое депо!..

      Санчик застеснялся, отошел и сунул палец в миску Бумселя.

      – Уже нормально… Бумсель, иди.

      Тот слетел у меня с колен, как от пинка (но ухитрился при этом лизнуть мне локоть). И зачавкал, захрюкал, вращая мохнатой кочерыжкой хвоста.

      Мы придвинулись к накрытому газетой ящику и взялись за ложки…

      Бумсель управился первым. Вылизал миску, гоняя ее носом по траве, и глянул вопросительно. Я уделил ему немного от своей порции (и без того самой маленькой).

      – Не балуй его, – сказала Соня. – Он может есть сколько угодно.

      – Это на первый раз, в честь знакомства, – объяснил я.

      Да, обед получился не очень-то обильный, но все же глаза у ребят повеселели. Санчик даже погладил себя по животу, как сытый купец в караван-сарае.

      Я еще поразглядывал паровозик и осторожно опустил в левый карман рубашки. А из правого опять достал мобильник.

      – Валерия!.. А мама где? У соседей? Ладно, передай, что я перекусил с друзьями, пусть не волнуется… Какое тебе дело с какими! Познакомился с людьми твоего возраста, только не с вредными, как ты, а с хорошими… Жалуйся на здоровье. – И объяснил Соне и Санчику: – Это сестрица. Особа с характером…

      – А мы тоже с характером, – сказала Соня. – Бабка то и дело говорит: «Что за упрямые характеры!» И учительница Санчика: «Мишаткин, с твоим упрямым характером ты опять влипнешь в историю…» А он и не упрямый вовсе, только чуть-чуть…

      – Мишаткин – это фамилия?

      – Да, моя и Санчика…

      Мне тут же пришло в голову:

      – Тогда вас можно звать одним именем: Вермишаткины. Или Вермишата. За фамилию и за любовь к вермишели…

      – Ой, правда! – возликовала Соня. – Санчик, хорошо, да?

      Санчик тут же кивнул, но рассеянно. Он смотрел на меня напряженно – будто с просьбой, которую опасался высказать. Быстро глянул на сестренку. И наконец выговорил:

      – Клим, а ты можешь еще?..

      – Что?

      – Ну… еще одно доброе дело…

      – Не очень трудное… совсем не трудное… – добавила Соня.

      – Ну, если совсем не… Ладно, говорите скорее.

      – Дай